В моей руке тут же расцвёл зелёный огненный бутон, уже почти готовый раскрыться и превратиться в прекрасный и смертоносный цветок. Александр, уже сообразивший, что что-то не так, рванулся влево, пытаясь уклониться, но я был быстрее.
Со всей силы я впечатал чары ему в спину, и с мерзким звуком разрывающейся плоти правая рука парня отлетела далеко в сторону, когда в его груди вдруг раскрылся изумрудный цветок. И на этом стало понятно, что бой я выиграл. Пусть рана и не была такой, чтобы мгновенно убить его, но и Морозов не являлся бывалым и матёрым чародеем, чтобы сражаться с поражёнными лёгкими, лишившись руки и плеча.
Отброшенный раскрытием цветка чуть в сторону, он пару мгновений полежал, а затем одной рукой с трудом перевернул своё тело на спину и, к моему удивлению, усмехнулся.
— Теперь… Теперь ты точно мёртв… — произнёс он и закрыл глаза.
А в следующий момент его тело вдруг покрылось изморозью, словно туша свиньи в рефрижераторе, и стало набухать.
— …Посмертное проклятье! — ворвался в мой на мгновение застывший после наплыва адреналина мозг чей-то крик из-за дуэльного купола… и в этот момент я понял, что если ничего не сделаю, то сейчас умру.
За преградой в этот момент мои соклановцы суетились, пытаясь как можно скорее снять её, чтобы спасти меня. Но… К сожалению для них, купол для дуэли — это групповые чары на четверых человек, а не тип, именуемый «тюрьмой», который быстро ставится и быстро разрушается. Поймать в дуэльный барьер во время боя можно разве что калеку или ну очень нерасторопного человека. А «Посмертное проклятье», как я понимал то, что происходило со всё больше вздувающимся обмороженным уже явным трупом Алекандра Морозова, — это завязанные на эго клановые чары быстрого взрывного характера…
И потому у меня было только два варианта. Либо погибнуть. Либо… Подойдя к телу, я опустил руку на холодную грудь парня и закрыл глаза. Ну, или глаз, потому как левый у меня сейчас ничего не видел. После чего распространил своё эго не на себя, а на его тело, начав быстро сжигать.
Изумрудное пламя взъярилось, подпитываемое быстро вырабатывающейся живицей готовящегося к взрыву трупа. По сути, то, что я делал, было просто сжиганием чужой живицы, как с тем кланом, выращивающим траву, который я видел в иллюзии во время испытания, да и во время боя, уничтожая лёд того же Морозова.
Любые чары — суть структурированная живица, а её эффект не что иное, как пиковая или более насыщенная форма. Так что, покуда она уничтожается и находится ниже порога срабатывания, всё будет хорошо. Замороженная плоть, готовая вот-вот взорваться мне в лицо, вторична, но тоже быстро уничтожается огнём. И что первое будет уничтожено сейчас — я не знал.