— А что сейчас? — Опять возмутился Лга’нхи. — Теми же ярмами и пользуемся, какими собирались, а застежки я бабам велю с аиотеекских ободрать да к нашим пришить… Всего делов-то.
— Аиотееки бы тогда тебя шибко зауважали. — Рявкнул я в ответ разозленный его упорством. — Не только за силу, но и за ум и знание. А сейчас ты их только криком своим и взял!
— Вот пусть и знают свое место. — Злобно набычился Лга’нхи, став чем-то неуловимо похожим на «старшего брата». — Мы их победили. Мы их убивать не стали, хотя и могли. Они нам за такое вечно благодарными быть должны. Так ради чего нам еще стараться-то их к себе расположить?
…Ну да. Лга’нхи тупо не понимал. С его точки зрения, то что мы не убили аиотееков, и так было аттракционом невиданного человеколюбия. И побежденные по гроб жизни теперь должны были быть нам благодарны.
— Аиотееки тоже так делали. — Коротко намекнул я. — Многие из наших тоже сначала были аиотееками битые да себе служить приневоленные. А потом… ну ты и сам знаешь!
— Думаешь они против нас повернутся? — Нахмурился Лга’нхи. — Тогда давай их всех убьем, и спокойно станет.
— А кто нам как зерно сажать показывать будет? Кто с верблюдами учить обращаться? Да и вообще… Убить — дело несложное. Сложное дело — врага в друга превратить. Вот в чем сила великая. Поспрошай как-нибудь Царя Царей Леокая, как его Улот появился, наверняка он тебе о таком расскажет.
— Вот ты и расскажи. — Заинтересовался Лга’нхи, выдергивая из под меня шкуру и раскладывая ее так, чтобы мы оба на ней уместились. Послушать былины такого рода он любил и сходу настропалился на очередную байку. …Взрослый мужик ведь, а как дите малое, честное слово!
— Да не знаю я. — Обломил я его ожидания. — Он мне не говорил. …Но я точно знаю, — поспешно вставил я, не давая задать себе очередной глупый вопрос. — Что без того, чтобы врага в друга превратить, тут не обошлось… Закон великий такой есть!
А у нас… — Вздохнул я и, показав пальцем в сторону поселка, воскликнул. — Ну ты посмотри, что делают?
— А что такого? — Удивился Лга’нхи, проследив за указанным направлением. — Мальчишки дерутся.
— Трое наших аиотеекского пацаненка бьют! — Пылая праведным правозащитным гневом возмутился я.
— Какого еще аиотеекского? — Лга’нхи посмотрел на меня с сожалением и искренним беспокойством. — Это же приемный сын Таг’оксу. Ты чего Дебил? Таг’оксу же из твоей оикия, как ты его сынишку узнать не смог… Или зрение совсем плохое стало? Так ты травок попей… Или пусть тебя эта твоя… страшила, чем-нибудь полечит…
— Да знаю я, что Таг’оксу… — соврал я, хотя с такого расстояния хрен кого бы узнал. — И никакая Оилиои не страшила. …Ну в смысле — страшила, зато человек хороший и знает много. …Ты видишь, три головы светлые и одна чернявая? Вот за это они его и бьют!