— Батюшка, благословите! — встал Николай под благословение.
— Бог благословит, — осенил его игумен крестным знамением. Потом неожиданно прижал голову штабс-капитана к своей груди и поцеловал в лоб: — Будь осторожен, мальчик. Не озлобься!
У Николая навернулись слёзы. Давно, ох как давно он не то что не исповедовался, но даже и не подходил к руке священнослужителя!
— Простите, владыка, как же тут не озлобиться?..
— А ты попробуй, — улыбнулся старец не «отеческой», а настоящей, отцовской улыбкой. — Делай, что надлежит, но постарайся не лить крови… Братья это твои, хоть и заблудшие. Что же делать, сын мой, раз они такие? Да и сам-то подумай: разве простые солдаты виноваты? Да и прапорщик этот… Молодой ещё, глупый. Ты уж, сын мой, не наказывай его строго… Ну, занимайся своим войском, а я к братьям пойду. Нужно всё в порядок привести. Да и за иконой присмотреть. А к вам я сейчас послушника пришлю, чтобы показал и рассказал — где разместиться да как обустроиться.
Осенив крестным знамением солдат — как освободителей, так и недавних гонителей, — игумен пошёл, придерживая полы рясы так, будто много лет придерживал ножны…
Николай смотрел ему вслед и думал… Пожалуй, если б не эти слова, он бы уже приказывал вывести прапорщика Рогозина за монастырские стены расстрелять. Или заколоть штыками, чтобы патроны не переводить. Теперь он такой приказ отдать не мог. Только надолго ли хватит выдержки? Ну… по крайней мере, он будет стараться…
Пока Николай разговаривал с настоятелем, фельдфебель успел разоружить ещё человек пятнадцать, возвращавшихся из города. Судя по барахлу, которое они тащили, «революционеры» делали вылазки в город как на вражескую территорию.
Ближе к вечеру почти семьдесят солдат Преображенского полка сидели там, где до этого находились их пленники. Штабс-капитан Клеопин решил отложить до утра все формальности (если можно так сказать), связанные с планами на будущее и взаимоотношениями с местными властями, которые ещё пребывали где-то под арестом. Поручив юнкеру расставить посты, а фельдфебелю — озаботиться ужином и пополнением солдатского гардероба (ну нельзя же допускать банального «обдирания» военнопленных!), штабс-капитан ушёл спать.
Пожалуй, впервые за последние месяцы он мог выспаться в сравнительном спокойствии и безопасности. Такой возможностью было просто грешно не воспользоваться.
Утром в монастырь прибыли представители местной власти, освобождённые из «узилища»: пожилой капитан-исправник, городничий и предводитель местного дворянства. Были ещё и пара купцов.