Когда же очередь доходит до лампового стекла, тут Анка сидит, затаив дыхание. Интересное оно, это стекло — с одного конца узкое, как горлышко у бутылки, а с другого круглое, как шар. Анке всякий раз кажется, что оно вот-вот лопнет. Но стекло не лопается. Бабушка надевает его снова на лампу, и оно блестит так, что глазам становится больно. Но бабушка почему-то остается недовольной.
— Эх, — говорит она. — Сколько прошу, чтоб достали ёжик. Лучше, чем ёжиком, не почистишь стекло.
Анка недоумевает: при чём тут ёжик? Он же колючий и жёсткий! Анка видела ёжика у Кольки — мальчика с соседнего двора. Тот ёжик даже ручной, позволяет себя гладить. А как его погладишь, когда на спине сплошные колючки? Но раз бабушка говорит — лучше чистить ёжиком, значит, лучше… И Анка обещает бабушке поймать ёжика. Тут бабушка всегда почему-то усмешливо отвечает:
— Спасибо, внученька! Только того ёжика ты не поймаешь!
Анка обижается: наверное, бабушка считает её маленькой и непроворной. А она всё-таки поймает…
* * *
Анка чуточку приоткрыла глаз. А весёлый солнечный лучик, словно того только и ждал, спрыгнул со стенки и защекотал в её носу. Анка чихнула, рассердилась и пробормотала сонно:
— А ну тебя! Не мешай спать!
И повернулась на другой бок. Закрыла глаза и тотчас открыла: нет, это не солнечный лучик разбудил её. В садике под окошком громким лаем заливался Джек. Он лаял так странно — тревожно, с подвыванием, — что Анка спрыгнула с постели и бросилась к окошку.
— Джек! Джеканька! — позвала Анка. — Иди сюда!
Но Джек не тронулся с места. Он, припав на передние лапы, просунул лохматую голову под куст сирени. На зов Анки Джек лишь вильнул хвостом, как бы извиняясь, что не может оторваться от деля. Вдруг он сунул лапу под куст и тут же отдёрнул её с жалобным визгом.
Анка, как была в одной рубашонке, выбежала в садик. Присела рядом с Джеком и тоже заглянула под куст. Но ничего интересного не увидела, кроме большой серой колючки, круглой, как моток бабушкиных ниток. Анка уже хотела уйти, как вдруг колючка зашевелилась и развернулась. Выглянуло маленькое поросячье рыльце с острыми ушками и глазами-бусинками.
— Ёжик, — узнала Анка. — Ёжинька-ёжик. Миленький мой! Вот я тебя сейчас…
Ёжик попытался улизнуть в траву. Но Джек поддел его лапой, и ёжик свернулся. Анка помчалась в дом, крикнув на бегу:
— Джек! Не пускай ёжика! Я сейчас…
Анка быстро вернулась назад, держа в руках свой пёстрый сарафанчик. Она живо укатала в сарафанчик ежа и понесла его домой.
* * *
А ёжик-то оказался ручным!
Выкатила его Анка из сарафанчика прямо на пол. Ёжик полежал с минуту круглой колючкой, а потом развернулся и деловито засеменил по комнате. Под столом стояло кошкино блюдце с молоком, ёжик нашёл его, сунул пятачок в молоко и давай лакать. А Серенькая тут же сидит, но ёжик на неё никакого внимания не обратил. «Совсем как Колькин ёжик, — подумала Анка. — Тот тоже никого не боится — ни кошек, ни людей. Только от собак отворачивается».