— Есть. Где-то пылится в коробках. Мама подарила…
— Тогда возьмём джем.
— Издеваешься? — Саша недоумённо вздернула бровь.
Корнев невозмутимо пожал плечами.
— Вовсе нет. Собираюсь готовить завтрак. Ты ужинала?
— Как ты вообще узнал, где я? — выпалила Калинина.
— Вера сказала. Твой телефон, к сожалению, молчал, — легко ответил Стас. — А телефон Веры я взял ещё во время нашего знакомства у тебя дома, на всякий случай. Как видишь, пригодился.
— Да уж, — вздохнула Калинина. — Как отец?
Рука Стаса замерла над банкой клубничного джема.
— Провели пересадку. Состояние тяжёлое. Он в реанимации…
— Сочувствую… — искренне произнесла Саша и натянуто улыбнулась.
— Ничего. Просто потерпи немного и больше… не кидайся в крайности, ладно? — он протянул руку и заправил ей прядь волос за ухо. — Будь хорошей девочкой, Калина, и слушайся Стаса.
Саша фыркнула и усмехнулась. Странно, но снова видеть Корнева — приятно. Приятней чем ехать с каким-то Евгением в отель. Только вот… Не стоит поддаваться на его очарование.
— Говорил с матерью? Я видела её вчера в ресторане с каким-то мужчиной. Говорит, знакомый.
Стас глянул на неё через плечо, продолжая выбирать белый хлеб.
— Я не знаю с кем она «шарится». Может, приятель, может, любовник. В любом случае, её цель пребывания в России, это убедить меня вернуться.
— И как? — тихо спросила Саша, неожиданно для себя отметив, что ей не всё равно и будет грустно… да, будет жаль, если Корнев уедет…
Стас внезапно с нежностью улыбнулся.
— Никак. Если я и перееду, то куда-нибудь в Канаду или Норвегию, где уровень жизни выше. Но это будет не скоро, и если уж переезжать на «пмж», то всей семьёй. Понимаешь? А жену я хочу из России, — он подмигнул и продолжил поиски «лучшего хлеба».
— Зря, — улыбнулась Саша. — Норвежки очень красивые.
— Не в красоте дело, Калина, — улыбнулся Стас и щёлкнул её по носу. — Дело в менталитете и не убиваемом русском юморе. Мне жена нужна самодостаточная, сильная, чтобы я всегда её добивался, чтобы она могла держать меня в тонусе, чтобы не глупая была, проницательная, а главное — простая. Посмеяться могла, посочувствовать, притвориться слабой. Иногда. Чтобы сердце было доброе, бескорыстное…
— Ты прямо Золушку описал, — заметила Саша, скрывая смущение от подобного разговора.
— Я тебя описал, Калина, — серьёзно произнёс глядя в глаза. Саша испуганно отступила и уткнулась в полку.
— Ты хоть улыбайся, когда шутишь… — прошептала она.
Стас грустно усмехнулся краешком губ и пошёл дальше. Они скупили ещё полмагазина, и Калинина гадала, а не много ли для одного завтрака?