Ник вдруг кидает на меня взгляд, полный искреннего испуга, и тут же отводит глаза, дергает галстук на шее, ослабляя, вытирает ладонью выступившую испарину со лба. Инстинктивно подбираюсь внутри, прислушиваясь. Что у них случилось там такое?
- Знает??? Да бл...Понял, понял я, - вороватый взгляд на меня и снова в сторону, - Да нормально вроде, так что разберемся. Да, уточню...Не ссы, а. Все, давай.
Сбрасывает звонок, бросает трубку на стол.
- Все хорошо, - говорит мне, хотя я вроде бы и не спрашивал.
- Да? - скептически выгибаю бровь, потому что выглядит так, будто не очень-то хорошо у него это "все". Зеленый сидит, руки мелко дрожат.
Тянется за сигаретой, не с первого раза прикуривая. Косится на наручные часы. Я тоже кошусь. Минут через десять - пятнадцать уже приедет Соколенко на встречу сюда... Официант приносит наш заказ, отвлекая. Размешиваю сахар, когда Каретников вновь начинает говорить.
- По поводу Дубиной хотел прояснить...
Моя чайная ложка громко стукается о кромку чашки. Внутри сразу набухает что-то черное, нехорошее, мешая нормально дышать. Медленно поднимаю на своего собеседника глаза. Свои он прячет. Пухлый рот кривит жалкая улыбочка.
- Не знаю, что она там наговорила, но ты ж понимаешь, да? Что слушать этих баб! А она-то вообще с подружкой этой своей такие были...Соски, короче, местные, - хмыкает Ник нервно и снова утирает вспотевший лоб, - Красивые, не отнять, и все искали повеселее, побогаче. Что там...Мы все студенты были. Отрывались как могли...
С трудом киваю, слушая. Чувствую, что лицо такое каменное, что даже моргнуть не могу. А в грудине грохот будто горный обвал. Что? Что он мне говорит? Зачем? Что несет?! Каретников не понимает, что внутри меня. Думает, соглашаюсь. Тараторит дальше, заискивающе поглядывая в глаза.
- Да, расстались не очень, но это все молодость. Набухались в сопли, вообще плохо помню...Да мы даже не поняли, что она сопротивлялась! Так, для виду орет!
Бах. У меня останавливается пульс. Последний удар сердца взрывается в ушах, заливая все кровью. Смотрю на этого червя и не могу поверить, что правильно понял. Что?!
А он продолжает гробить себя.
- Знаешь, ну решила в недотрогу поиграть, бывает. Выходило даже весело. Ну, такая игра. Типа принуждение, все дела...Порнуху когда такую смотрели с ней, так Женьке всегда нравилось. Заводилась, текла... - похабно ухмыляется и разводит руками, - Кто ж знал, что она вдруг реально не захотела давать!
Будто занавес падает на глаза. Тяжелый, бордовый, непроницаемый. Не слышу больше ничего, не вижу вокруг себя. Мозг отключается, из самой глубины вырывается то самое тёмное, яростное, что зрело давно.