Я точно была бы мертва.
— Я парень с деталями, — говорит Джейс, откидывая голову назад и на мгновение закрывая глаза. Я делаю глубокий вдох и сажусь на другой конец дивана, мои мысли сильно беспокоят меня.
Почему он все еще здесь?
Слова Эллиота снова преследуют меня, как удар в живот. Я сказала ему уйти. Я ужасный человек.
Он сын Дорнана. Его кровь течет в его жилах.
Я бросаю взгляд на Джейса, и мое тревожное настроение переходит в едва приглушенный смех, когда я вижу, что он крепко спит, отключившись, сидя на диване, одна рука все еще крепко обхватывает горлышко бутылки водки.
Я не могу сердиться на него сейчас. Он очарователен, когда спит. Я отгоняю эти тревожные вопросы. Они все равно будут заданы утром.
Я встаю и на цыпочках подхожу к тому месту, где лежит Джейс, осторожно разжимая пальцы от бутылки водки. Я возвращаю ее в холодильник, а затем бесшумно прохожу в его спальню. Я хватаю одеяло с его кровати и несу его в гостиную, слегка накрывая им Джейса. Он замерз, и на мгновение я просто смотрю, как он спит, морщины на его лице исчезают во сне.
Он выглядит моложе, когда спит.
Он похож на Джейса, которого я оставила шесть лет назад.
Смахнув слезы, я возвращаюсь в его спальню. Все мое тело устало и болит, и я решила, что могу немного поспать, пока Джейс в отключке.
Я забираюсь под простыни, прижимая к себе подушку. Она пахнет Джейсом. Земляной, как свежая грязь и сандаловое дерево с нотками чего-то пряного. Очень вкусно. Это последнее, о чем я думаю, прежде чем закрыть глаза, и сон смог поглотить меня.
Боль и тьма. Ужас и отчаяние.
Мой кошмар держит меня под собой и прижимает к земле. Он оставляет во мне следы, как острые зубы акулы, даже когда я дергаюсь на влажных простынях, пытаясь проснуться.
В этом нет ничего нового. Моя мама однажды рассказала мне, что в детстве у меня были ночные кошмары. Я кричала во сне, глаза были бодрствующими, но пустыми, и ей приходилось держать меня на свету и трясти, чтобы я проснулась.
Но когда я была моложе, мои сны были текучими, невинными, постоянно меняющимися. Я могла выглядеть запаниковавшей, но всегда просыпалась и была в порядке. То, что преследовало меня во сне, никогда не сопровождало меня в бодрствовании.
Теперь уже нет.
Что-то совершенно тревожное, что-то, что я задвинула в самые темные глубины своего сознания, продолжает беспокоить меня, когда я лежу, задыхаясь, завернувшись в тонкие простыни, мурашки и пот покрывают мою обнаженную кожу.
За все время, пока я спала рядом с Дорнаном Россом, мне не приснился ни один кошмар.