Мои глаза достаточно хорошо приспособились к темноте, чтобы видеть, что его глаза закрыты, поэтому я использую свой шанс и целую прямо в его вкусный рот. Сначала я просто едва касаюсь его губ. Через несколько секунд он жадно отвечает, открывает рот, позволяя нашим языкам соприкоснуться.
Когда они соприкасаются, между нами словно проскакивает электрический разряд.
И любая надежда на то, что мы расстанемся, полностью исчезает.
— Джулз, — стонет Джейс мне в рот, а его пальцы сжимаются вокруг моих бедер. Я провожу руками по каждому открытому кусочку его плоти, единственное, что нас разделяет — тонкая футболка и треники на мне и боксеры на нем.
Ощущение его рта на моем, а затем ниже, когда его голодные поцелуи опускаются к моей шее и ключицам, просто божественно. Это не просто божественно — это то, чего я жаждала с того момента, когда мы потеряли друг друга самым жестоким и трагическим образом. Это почти как будто мы вернулись в мою спальню в тот ужасный день, заново переживая моменты, которые мы потеряли.
Моменты, которые были украдены у нас.
Я невольно застонала, когда Джейс задрал мою футболку, обнажив сосок, от прохладного ночного воздуха. Он берет его в рот, проводит языком по нежной плоти, а затем нежно посасывает, его растущая твердость упирается в мое бедро. Он делает то же самое с другим соском, и когда его зубы касаются того места, где зубы Дорнана прокололи мою плоть, все мое тело замирает, и я громко вскрикиваю.
Джейс отстраняется, и мое тело тут же ощущает его потерю.
— Подожди…, — говорю я, как раз когда он включает прикроватную лампу. Прежде чем я успеваю натянуть рубашку, чтобы скрыть грудь, он смотрит на фиолетовые следы зубов.
Он переводит взгляд со следов укусов на мои глаза, в его глазах, скрытых челкой, вопрос и нетерпение.
— Он сделал это с тобой?
Я натягиваю футболку, но рука Джейса крепко удерживает ее подол, не позволяя закрыть грудь.
— Ответь мне, Джульетта.
Возмущенная, я выкручиваюсь, натягивая футболку обратно.
— Кто еще мог бы это сделать? — говорю я, внезапно рассердившись на него. Он отказывается от борьбы за футболку и вместо этого тянется к моим бедрам, задирая левую ногу вверх и крепко за нее хватаясь.
Я слежу за его взглядом и вижу на бедре зазубренный белый шрам — шрам, который создал Дорнан, когда вонзил свой нож в мою плоть, еще один шрам, который непоправимо отмечает меня как его вещь.
Я смотрю в потолок, вытирая горячие слезы гнева и стыда из глаз. Я не сопротивляюсь. Я позволяю ему изучать мое бедро, и когда он задирает мою футболку, чтобы изучить скрытую татуировкой крестообразную группу шрамов на боку, я говорю: