Берен молча расстегнул косуху и вытряхнул на топчан помятого Макса. Девочка тут же подхватила несчастное животное и утащила в уголок – утешать. Лис, на удивление, отпираться не стал, а наоборот – принялся что-то рассказывать ей надрывным фальцетом под сочувственное поглаживание детской ладошки меж рыжих ушей.
– Хорошо стреляешь, – кивнул Берен.
– Ага, – Тамари уселась на ближний край топчана, жестом пригласила сесть и его, но егерь проигнорировал, лишь прислонился спиной к стенке фургона.
– Зачем вмешалась? – тихо спросил он.
– Оно бы тебя съело, – пожала плечами девушка, что-то искавшая в своём рюкзаке.
– Тебе-то что за печаль?
– А если бы не наелось?
Она отыскала в сумке чистую салфетку и протянула её Берену:
– У тебя кровь.
Мужчина взял бумажный квадрат и растерянно повертел его в руках.
– Губа разбита, – подсказала Тамари. – Я тоже не замечаю боли из-за скачка адреналина. Раньше не замечала, – поправилась она, – пока… пока не требовалось его блокировать. Я как-то руку сломала, спасаясь от своры бродячих псов. И почувствовала только дома.
– Так ты не с рождения…
– Грапи? Нет, не с рождения, – девушка помолчала. – У нас тут вообще-то нормально всё было, пока ты не приволок с собой это чудище, голодное и злое. У фургона есть щиты, но против его рогов они – фигня. Всё равно пришлось бы стрелять. Уж лучше раньше. Да и Эли за лису очень переживала, а ей незачем лишний раз расстраиваться.
– Я пойду, – прервал тишину егерь, комкая в пальцах окровавленную салфетку.
– Ты дурак? – с лёгким изумлением поинтересовалась Тамари.
– Никто из зверья не станет охотиться на территории хозяина леса. Он мёртв. Тут больше никого нет.
Тамари хмыкнула:
– Но хозяина грохнул другой хищник, пострашнее, а он о нём даже не подозревал, так что как знать, как знать…
Повисла неловкая пауза.
– Можешь переночевать в кабине, – наконец сказала она, – это ведь твой фургон.
– Спасибо, – сухо кивнул Берен.
Благодарность горчила на языке незнакомым привкусом. Грапи спасла шкуру тваремору! Неожиданно и странно. Аркадия бы на эти его мысли скривилась и сказала: «Они такие же люди, Берен!».
– Фургон принадлежал Аркадии. Она разрешала его брать, – неожиданно для себя сказал он.
Брови Тамари взметнулись вверх:
– Принадлежал? – прошептала она, выделив окончание слова, произнесённое Береном в прошедшем времени.
Он кивнул.
– Господи! – девушка закрыла лицо ладонями. – Эльсе не говори, – одними губами, чтобы не услышал ребёнок, попросила она.
Устроившись в кабине на пассажирском сиденье, Берен достал из кармана пузырёк с последней таблеткой, но сразу же убрал его назад: всё равно этой ночью он спать не планировал, поэтому незачем впустую тратить лекарство. На его коленях шерстяным пледом уютно свернулся Макс, между креслами лежала заряженная двустволка, лес снаружи дышал лёгким ветерком в листьях, не тревожа чуткий слух егеря никакими подозрительными звуками, и даже присутствие грапи за тонкой перегородкой, отделяющей кузов от кабины, особого беспокойства не вызывало. Всё было почти хорошо. Но не настолько, чтобы уснуть, совсем потеряв бдительность. Да и назойливая боль в плече и локте – следствие встречи с лосем – уснуть не даст.