– И никто не перекидывается? – удивилась Тари.
– Всё благодаря старшей матери! – восторженно воскликнула Марта. – Она работает с нами, помогает обрести гармонию, чтобы лучше себя контролировать. И её чудесные отвары очень помогают. А главное – это место, община. Убежище. Здесь мы заботимся друг о друге, и здесь нет места злу из внешнего мира.
– Неужели так просто? – недоверчиво спросила Тамари.
– А кто сказал, что это просто? – Марта остановилась, развернулась лицом к Тари и взяла её за плечи. – Это сложно, и каждому из нас в одиночку вряд ли было бы под силу. Но мы одна семья и мы поддерживаем друг друга. Здесь не нужно скрывать, кто ты есть. Здесь принят каждый. И каждый любим. И это помогает справиться с любой напастью.
«Вы же понимаете, что мне там не помогут!» – Тари плачет, Тари загнана в угол их маленькой кухоньки, и пятиться уже некуда. Отец сидит вполоборота, положив локоть на стол, спрятав глаза в ладонь. Мать наступает, уговаривая мягко и полюбовно, но за всей этой наносной душевностью Тари чувствует: всё уже решено, и выбора у неё нет.
«Вот увидишь, врачи позаботятся о тебе лучше нас, – убеждает Романа, – мы же совсем не знаем, как с этим быть, как тебе помочь!»
Тари замирает, прижавшись спиной к холодильнику, и под футболку проникает металлический морозец. «Просто не отдавайте меня туда! – умоляет. – Не отказывайтесь от меня!»
«Никто и не думает отказываться от тебя, Тари! – всплескивает руками Романа. – Ты же наша дочь, мы любим тебя! Но в лаборатории тебе будет лучше, там врачи, они позаботятся…»
«Врачи заботятся только о создании лекарства, – переходит на крик Тари, – а я буду лишь одним из подопытных кроликов!»
«Там ты будешь в безопасности, – гнёт своё Романа, – мы всё равно не сможем скрыть от соседей, кто ты есть, а они не потерпят рядом с собой грапи. Вспомни ту девочку, которая влезла в наше окно! И каково было после всего её матери и брату!»
«Так вот что тебя волнует? Соседи?!»
– Эй! Чего загрустила? – Марта безмятежно улыбалась, щурясь на клонящееся к закату солнце. – Прости, если вдруг разбередила твою рану. Их, должно быть, много. У всех, кто приходит сюда из внешнего мира, их много.
Тари опустила взгляд себе под ноги.
– О нет, только не нужно стыдиться своей боли! Каждому из нас это знакомо, – продолжила Марта, – каждый сам был таким, как ты.
– Это каким?
– Потерянным. Израненным. Непринятым. Нелюбимым. Но это место… оно исцеляет.
Девушки остановились у небесно-голубого вагончика, под окошками которого пышной шапкой цвели белые флоксы.
– Располагайся, не стесняйся, – Марта сделала приглашающий жест, – твой дом на эту ночь, – она заглянула в глаза Тари, и радужки Марты оказались такими же пронзительно-голубыми, как и вагончик. – Если ты захочешь, Тамари, община исцелит и твои раны, – тихо произнесла она, – а дом станет твоим не только на ночь. Стоит лишь захотеть, и наша семья с радостью примет тебя, Тари, – Марта сжала её ладонь, – а пока – обживайся. И не забывай пить отвар, – она кивнула на флягу в руках девушки. – А мне пора собирать к ужину, – улыбнувшись на прощание, она пошла по своим делам, оставив Тари наедине с голубым вагончиком и непрошеными мыслями.