На практике же приходилось учитывать, что с оружием у нас не все слава богу: боеприпасы к винтовкам – моей и Стефа – еще имелись, а вот у Гриня осталось только шесть целых стрел. К ближнему бою мы были готовы еще меньше – одни только ножи у каждого. А если учитывать тот факт, что Астерот с каждым нападением повышал уровень наших противников и не было никаких предпосылок к тому, что эта его стратегия внезапно изменится, то волей-неволей придешь к простому заключению – для нас это последний бой.
Умирать было не страшно. Хуже было сознавать, что дело на Церере мы оставим незаконченным. Астерот, паршивец, так и не появился на сцене самолично.
Мысли эти промелькнули по краю сознания, не вызывая ни сожаления, ни страха. Просто констатация факта, не окрашенного никакими эмоциями. Было даже немного странно, привык за последние дни, что мыслительный процесс сопровождается активной работой биохимической фабрики организма, которая по поводу, а часто и без такового впрыскивала в кровь разнообразные коктейли. Неужто попустило? Или я просто смирился с неизбежным?
Глядя на бегущих к нам оборотней, я склонялся к последнему варианту.
Время не то чтобы замерло или растянулось, как бывало со мной в минуты опасности или, например, при активации Импульса. Скорее, восприятие ускорилось во много раз. Я смотрел, как полуторатонные машины для убийства неслись на нас, как неторопливо они впечатывают когтистые лапы в пол, медленно жал на спусковой крючок винтовки, одновременно рассматривая этих чудовищ во всех подробностях.
Действительно, тело больше волчье, а вот пропорции у него были медвежьи. Башка лобастая, как у всех псовых, но шерсти при этом почти нет, только какая-то недоделанная грива за ушами. Кожа покрыта роговыми наростами, будто биологическим панцирем. Судя по тому, как некоторые иглы с рикошетом отлетали от него, вполне прочным.
Выглядели они неестественно. Понятно, что помесь волка с медведем, в холке достигающая моего плеча, не может восприниматься как нечто нормальное, но я не об этом. Оборотни были не химерами, а больше – конструктами. Словно нечто целое, но собранное из деталей, не очень друг к другу подходящих. Как если бы наши умельцы из Ассамблеи при отсутствии оригинальных запасных частей к самоходной платформе древних решили посадить ее на самодельное шасси и для надежности прошлись плазменной сваркой по конфликтующим узлам.
Отчетливее всего у тварей это проявлялось на грудных роговых пластинах. Они полностью закрывали грудь, шею и даже живот, отлично защищая, но при этом немного сковывали движения конструктов. При беге по прямой, как сейчас, это было не особенно заметно, но в ближнем бою может оказаться уязвимостью.