А для чего им это? Да все тот же контроль – разделяй и властвуй. Триумвират колдунов правит обычными адептами, а оборотни являются сдерживающим фактором уже для магов. Всем по кусочку, но никому ничего целиком.
А венерианец выбивается из этой схемы. У него есть практически все. И магия всех видов, и сила, и скорость, и выносливость. Кому Астерот мог доверить все? Да только себе!
Получается, что перед нами одновременно сам Падший, но не в истинной форме, а в теле специально выращенного мутанта, созданном для одной только цели – стать вместилищем помешанного на осторожности демона, чтобы он мог присутствовать там, где нужно, но оставался в безопасности. Венерианец – генетически подготовленное к одержимости существо.
Значит, мы все делаем не так. С ним нужно не сражаться, он во много раз сильнее любого, даже самого одаренного стража. Его нужно изгонять. Сделать это мог бы Стеф, но он полностью поглощен схваткой. Мог бы и я, если бы был человеком.
Весь анализ занял у меня максимум восемь секунд. За это время я не сводил глаз со схватки и отметил, что подопечный проигрывает. Точнее, уже проиграл. Он еще сражался, даже не пропустил ни одного серьезного удара – несколько царапин не в счет, но победы ему не видать.
Движения граничника уже сейчас стали медленнее, в то время как Астерот не демонстрировал никаких признаков усталости. Правда, он перестал швыряться заклинаниями, видимо, запасы магической энергии даже в измененном человеческом теле были ограничены. Зато сосредоточился на ближнем бое, и каждый пятый-шестой его удар Стеф пропускал – кроме пота его лицо уже заливала кровь.
Вскоре одержимый забьет воспитанника, после чего примется за нас с Гринем. Понял это и нехристь. Он потушил свет на кончике стрелы, бережно положил оружие на пол, окружил себя магическим щитом, бросился врукопашную. Самоубийство, как по мне, но я и этого сделать не мог. Пока дохромаю до схватки, все уже кончится.
«Господь! – взмолился я, чувствуя полную свою неспособность что-то изменить, даже беспомощность. – Сделай что-нибудь! Если воля Твоя заключается в том, что мы должны тут погибнуть, пусть по воле Твоей и будет. Но если Ты привел нас сюда, чтобы мы изменили порочный уклад здешней жизни, прояви Себя!»
Вопль мой был настоящим, а не памятью о том, что сделал бы в подобной ситуации оригинал. В этот момент я не разделял себя – копию личности умершего стража и его самого. Я был Оливером Тревором. Человеком, который жил, сражался с демонами, а потом умер. Но сейчас – не знаю как, да и не собираюсь этого выяснять – я снова был здесь.