Я прикрыл глаза и рассмеялся. Сперва хрипло, закашливаясь с непривычки, но искренне, хоть и горько. Боже мой, вот ведь пацан-то еще! Уже под тридцать лет, не каждый страж до таких годов вообще доживает, но этот еще умудрился сущим мальчишкой остаться. Суровый и безжалостный к врагам Церкви и рода человеческого воин, а ума, как у майского жука!
– Оли, ты свихнулся? – с опаской уточнил Стефан. – Ты сразу скажи, не держи в себе. Пока не поздно, может, там еще какое вмешательство требуется?
– Стефан Дуров, ты редкостный идиот! – сообщил я, когда приступ смеха прошел.
Какая разница, какого цвета кожа у моего тела. Не имеет никакого значения, как выглядит мое (мое!) новое лицо. Среди всех озвученных бывшим подопечным новостей только одна имела смысл. Я снова жив.
И это было серьезной проблемой.
– Почему это? – последнюю фразу я произнес вслух, и Стефан тут же на нее среагировал. Аббатство, не стоило! Это моя проблема, нечего в нее еще и парня впутывать.
– Теперь ты лишился множества преимуществ стража и приобрел напарника, который еще долгое время будет мало на что способен, – соврал я воспитаннику. – Управление наноботами, диагностическими программами теперь будет идти в автоматическом режиме. И, если случится какой-то сбой, я не смогу оперативно на него отреагировать. Придется ложиться на диагностику.
– Переживу! – беспечно отмахнулся воин.
Но я лгал. Дело было вовсе не в этом. Да, про контроль ботов и программ я все верно сказал, но и Стеф прав – с этим довольно легко смириться. Подсветку целей, опять же, я не смогу осуществлять как раньше. Кстати, а дронами я по-прежнему могу управлять? Это может нивелировать недоступные теперь возможности…
Стоп! Ты же понимаешь, Оливер, что просто пытаешься похоронить вопрос под грудой пустых рассуждений? Ты же знаешь, в чем проблема, верно?
Я знал, да. С самого начала, с того момента, как осознал, что оцифрованную личность умершего много лет назад воина поместили в живое, пусть и выращенное искусственно, человеческое тело. И вовсе не как придаток – полноценным хозяином.
«А ты, получается, к Господу не попал?»
Фраза всплыла в памяти неожиданно, хотя нельзя не признать – к месту. Этот вопрос своему наставителю задал страж, потерявший память взрослого человека и сделавшийся мальчишкой одиннадцати лет от роду. Напуганный произошедшим, ничего не понимающий, но очень любознательный.
В самое, что называется, яблочко. Тогда абсолютно уверенный в том, что говорю, я ответил, что это не так. Что наставитель – это тень личности умершего человека, запись его голоса, мыслей и жизненного опыта. Теперь, получив в полное распоряжение новое тело, я уже не был так в этом убежден.