Мужчина, столь бесцеремонно вторгшийся в ее личные покои, всего лишь небрежно отмахнулся от нее. В падении Мадлен сломала руку, а еще до того, как упасть на пол, поняла, что удар раскрошил ей парочку ребер, уже почти полностью укрытых костяной броней, которую не всяким металлом пробить можно!
– Мадлен, – произнес незнакомец, медленно шагая к ней. – Девочка моя. Ушиблась?
И в один миг она поняла, кто посетил ее.
– Мой Господин! – стряхнув с себя боевую форму, как рваное тряпье, она поднялась с пола. – Ты оказываешь мне честь своим визитом.
Голая, с висящей плетью рукой, разорванной щекой и животом, превратившимся в огромную гематому, она все же нашла в себе силы, чтобы очаровательно улыбнуться и склониться в поклоне. В голове женщины билась только одна мысль: он существует. Астерот – не древняя легенда для девочек-оборотней, а самая что ни на есть реальность. Он не ушел, просто отлучился на некоторое время.
В тот момент она думала только о том, чтобы не показать Господину боль, а также благодарила давно умершего отца, который буквально вбил в нее правила поведения с божеством – на случай, если тому вдруг взбредет в голову вернуться.
В двух шагах от нее мужчина остановился. Она пропустила тот миг, когда Астерот превратился из красивого, но обычного клерка в юношу с золотой кожей. Не заметила, как офисный костюм заменила синяя развевающаяся туника и сверкающие лазурью доспехи, а черные волосы сделались длинными, заплетенными в косу, переброшенную через левое плечо.
– Прости, – он тронул рану на ее лице тонким пальцем, медленно, но настойчиво проталкивая его под кожу. Мадлен задрожала от боли, но смогла выдержать эту странную ласку Господина. – Ты такая стремительная, я среагировал инстинктивно.
В конце концов, что такое боль, когда сам Астерот стоит рядом и касается ее своей божественной рукой? Он – существо высшего порядка, конечно, его прикосновения не для обычных смертных. Но ведь для этого и существовала регенерация тканей у тех, кто носит ген Лика Зверя. Глядя ему прямо в бездонные черные глаза, Мадлен нажала на буравящий ее щеку палец.
– Стремительная, – будто бы пробуя это слово на вкус, повторил Астерот. – Ты что же, не узнала меня, дитя?
Голос у него был глубоким, обволакивающим, но при этом настолько безэмоциональным, что, если бы он не обозначил конец предложения чуть поднятыми бровями, женщина не поняла бы, что он именно спрашивает, а не констатирует факт. А еще его голос был жутко притягательным. Словно треск разрываемой зубами плоти.
– Тебя не было так долго, повелитель! – произнесла она, жадно рассматривая совершенное лицо божества. – Два поколения Демандолей умерли, так и не увидев тебя.