— Она сказала, что ты мудак. Почему?
— А я никогда не говорил, что святой. Но у меня есть принципы, и я их придерживаюсь. Знаешь, я еще ни перед кем не был так открыт как перед тобой. Все, что есть. Все, что ты знаешь, оно настоящее, Жень. Какой смыл притворяться? Меня либо принимают, либо нет. Я не прогибаюсь и не подстраиваюсь ни под кого и ни под что. Ты еще не поняла?
— Вань, — она, наконец, открывает глаза. Поворачивает ко мне голову. Взгляд очень уставший, какой-то затравленный.
Бедная моя девочка. На нее столько всего свалилось. Не вывозит. В этом есть и моя вина. Я давлю. Сильно давлю. Надо бы чуть притормозить, дать ей выдохнуть и принять свою новую, уже свершившуюся жизнь, в которой есть я. И я из этой жизни никуда деваться не планирую. Она теперь у нас общая, одна на двоих.
Жду, когда она скажет нечто, что давит на нее сильнее всего. Весь остальной разговор явно был подводкой.
— Ванечка, она беременна, — выдыхает Женя, глядя мне в глаза. — Говорит, это твой ребенок. Они с мужем не могут, — и голос срывается. По щекам снова текут слезы. — Это правда? Она носит твоего малыша?
— Нет! Нет, ты с ума сошла? Да я понятия не имел про ее беременность. Мы расстались весной еще. В середине апреля где-то. Мне тогда не до всего этого было. Зачеты, подготовка к сессии. Плюс я готовился к поездке к вам в город. Башка наглухо была забита учебными материалами.
— Судя по ее животику, — упавшим голосом говорит Женька, — она где-то там и забеременела. Примерно в середине апреля…
— Она спала с мужем, Жень! Параллельно со мной, трахалась и с мужем, усердно делая бейбика. Да, был у нее заскок. Она хотела ребенка. После нее, — грустно улыбаюсь, — с апреля у меня никого не было. Вообще. Ты тогда спрашивала, чего я такой голодный, помнишь? — кивает. — Вот потому и голодный был, что мой максимум, это подрочить в душе, если станет совсем невыносимо. Это был такой период, когда я не хотел ничего одноразового. Наверное, тогда я уже хотел чего-то более глубокого, интересного и постоянного. Всего, что сейчас у меня есть с тобой и я очень хочу развивать это дальше. С Верой я разберусь. Я обещаю тебе. Да черт! Ты же уже знаешь меня! Ты знаешь, что я все контролирую и сам отвечаю за контрацепцию. И то, что к детям я не готов. Как ты думаешь, при таком раскладе я бы стал внезапно кончать в нее? М? Да я бы скорее сделал это с тобой, чтобы привязать к себе окончательно. Но я, блядь, слишком сильно уважаю свою любимую женщину, чтобы так с ней поступить! — бью ладонями по рулю и снова закуриваю.