— Шла бы ты к черту.
— С удовольствием.
Баба Нина решила не дожидаться Лилю и ушла. Отец вздохнул с облегчением и закончил сборку кровати. Старый диван он поставил в зале, не решаясь выбросить его. Все же с этим диваном связано много воспоминаний, на нем спали его маленькие дети, жена укладывала их и читала сказки. Сколько раз Олегу приходилось его чинить, но дети все равно ломали. Его час пробил много лет назад.
Олега обдало жаром, руки затряслись. Он начал мысленно перебирать свои заначки — под кроватью, за стиральной машинкой, под раковиной. Нет. Он лишился многого, но дочь все еще с ним. Она в него верит. Ведь верит?
Солнце почти село, окрасив небо оранжево-красным закатом. Через открытое окно слышались веселые крики с детской площадки. Вытирая руки полотенцем, Лиля высунула голову и вдохнула сладкий осенний аромат. Под окнами росли яблони. Неизвестно кто придумал их там посадить, но каждую осень они источали ярчайший аромат. Аромат детства. Андрей учит ее кататься на двухколесном велосипеде, они бегают в магазин за белым мелком и рисуют на асфальте. Мама готовит на ужин сосиски с макаронами.
Эту ночь Лиле снились кошмары. Отец бил посуду, выбрасывал из карманов деньги, опрокидывал в доме мебель. А Лиля от него убегала, но, как это свойственно сновидениям, она скорее бежала на месте. Ноги казались ватными, дыхания не хватало, отец стремительно приближался. Вдруг Лиля увидела бабушку Аню. Она протягивала ей распахнутые для объятий руки.
— Бабушка! — кричала Лиля, но ее никто не слышал.
Она крикнула еще раз:
— Бабушка! — уже настойчивее, но голос был еще тише.
Лиля из последних сил рванулась к ней, но споткнулась. Отец схватил ее за ногу. Лицо его застыло в пугающей гримасе, в зубах торчала сигарета. Разило перегаром. Руки его были черными, словно он прочищал трубу от копоти. От испуга она закричала, что есть сил, но и этот крик был скорее жалким шепотом. Она полетела вниз и проснулась прежде, чем осознала, что лежит у себя в постели.
Слезы полились ручьем, подушка тут же стала влажной. Лиля заглушала всхлипы, кусая уголок одеяла. Все тело пронзила дрожь. Алиса, свернувшаяся калачиком у нее в ногах, встревоженно мяукнула и принялась успокаивающе мурлыкать.
Овладела собой Лиля только через несколько минут, вдыхая холодный воздух из распахнутого окна. На улице было темно, лишь одинокий фонарь, подрагивая, освещал желтым светом детскую песочницу. Город спал и все было спокойно, кроме сердца Лили, которое норовило вырваться наружу.