Ближе к вечеру, когда Лиля безуспешно пыталась сосредоточиться на домашнем задании, сидя у себя в комнате в свете настольной лампы, раздался звук поворота ключей в замке. Лиля с замиранием сердца ждала, когда отец войдет, и всей душой надеялась, что он будет трезвый.
— Привет, — буркнул он себе под нос, стягивая ботинки.
— Привет. — Лиля откатилась из-за стола, чтобы получше его разглядеть, но он стоял спиной. Вдруг она почувствовала запах перегара, и по всему телу пробежались мурашки, а сердце, Лиля готова была поклясться, на секунду перестало биться.
— Звонили из той фирмы. Меня не взяли.
С этими словами он повернулся к дочери лицом, и она по его свежему и бодрому взгляду поняла, что он не пил. А запах перегара она себе надумала, потому что ничего другого и ожидать от него не могла. Его глаза метнулись в сторону кухни, и Лиля была убеждена, что он думает о заначке, скрывающейся за сифоном раковины.
Лиля вздохнула, не то от облегчения, не то сочувствуя. Она не нашла слов, которые смогли бы утешить отца. Лиля даже не могла понять, чувствует ли она жалость к нему. Он сам выбрал путь, который привел его к той жизни. Он не пытался измениться, не хотел забрать ее от бабушки все эти годы. Он упивался своим горем и думал лишь о себе. Но заслуживает ли он такого отношения от единственного родного человека? Что может Лиля дать ему? Послужит ли она тем пинком, в котором он так нуждается?
Он все смотрит на свою заначку сквозь дверцы шкафчика, и Лиля это знает. И это ее ужасно злит. Но одна единственная мысль ее успокаивает. Мысль о том, что он все еще держится. После пяти лет, впервые он трезвый, и это длится уже две недели, и Лиля, несмотря на злость, все же гордится им. Да, наверное, ей его жаль, но не настолько, на сколько дочь может жалеть отца.
Олег вышел на балкон, сунул сигарету между зубов и щелкнул зажигалкой. Мерзкая свинина не передала его анкету начальнику, в этом сомнений нет. Она лишь высказала свое впечатление об алкоголике, претворяющемся не тем, кем он является на самом деле.
Нина будет рада его провалу. Она скажет: "Я говорила тебе. Ты ни на что не годен". Она всегда так говорит. Сначала Анна говорила, потом Нина переняла от нее эстафету. Им невдомек, какие чувства испытывает Олег. Они и знать не знают, что у него вообще есть чувства. Он же пропил их, как пропил свою семью и свою жизнь. К таким жалости нет. Такие не заслуживают прощения. Такие не становятся на путь истинный и не исправляют свои ошибки.
Олег мысленно перебирал места своих заначек. Потом представлял жирное лицо свинины, ее сросшиеся брови, пять подбородков, дешевый неуклюжий макияж. Затем лицо дочери — юное, светлое, покрытое веснушками, зеленые глаза светятся в лучах яркого солнца. Она говорит: «Папа, я верю в тебя». Папа. «Ты отец, — говорит он себе, — ты не можешь так просто сдаться. Нет. Только не сейчас». Лицо Лили становится старше, в уголках глаз появляются морщинки, в висках проблескивает седина. Вера протягивает руку к его щеке, а на ее глазах наворачиваются слезы. Она молчит, и лишь взглядом дает понять, что она с ним. Она его простила. Нет. Настоящая Вера ни за что бы не простила его поступок. Любовь всей его жизни, лучик солнца, мандаринка, нежная как лепесток ромашки… Она умерла. Она верила в существование ада и рая, в судьбу и бога. Она говорила, что их сын попал на небеса, потому что он невинное дитя. Она верила, что он счастлив там. А сама она счастлива теперь? Она с ним? Где она? Олег не верил в сказки, которые рассказывала его жена. Он смеялся над ними, просил не забивать этой чепухой головы детей. Но теперь он сомневается — вдруг она была права, и наблюдает сейчас за его жизнью с небес?