Что касается самого Эрика Пистолькорса, то он до поры терпел все это безобразие, но развода жене не давал. Отказывал, даже учитывая всю двусмысленность его положения и то, что Ольга родила в Париже сына от великого князя. И совершенно неожиданно сейчас согласился…
Рассказ Анжу, конечно, включал лишь широко известные факты, поэтому продлился недолго. После чего Елена Михайловна пригласила всех в столовую, отобедать. А после обеда женщины заявили, что им необходимо отъехать по делам.
— Вы уж не обижайтесь на нас, Петр Иванович, — как хозяйка, извинилась за обеих дам Елена Михайловна Трубецкая. — Времени ни на что не хватает, приходится все на бегу…
— Не извиняйтесь и не переживайте, уважаемая Елена, — постарался успокоить явно расстроенную хозяйку Петр. — Время, как говорят североамериканцы — деньги. А денег, как известно, всегда и всем не хватает, даже богатеям — миллионщикам, — шутку оценили, засмеялись все.
— Действительно, не расстраивайся так, Леночка, — постарался успокоить жену Трубецкой.
— Постараюсь, Володя. Но и вы тут без нас не скучайте, хорошо?
— Постараемся, — дружно ответили все трое, заставив засмеяться Елену и Наталью. Не выдержав, улыбнулась даже присутствовавшая при разговоре горничная.
Как только трое друзей проводили женщин, Владимир приказал горничной приготовить в гостиной все необходимое. А сами моряки вместо гостиной отправились в прихожую. Где, взяв в руки кортики, лежавшие на столике перед зеркалом, с самым серьезным видом отсалютовали друг другу извлеченными из ножен кортиками[1]. После чего дружно засмеялись, положили оружие на место и пошли в гостиную.
Отпив по глотку финь-шампань[2], друзья переглянулись и дружно отставили рюмки.
— Ну что, господа мушкетеры, — усмехнувшись, начал разговор Трубецкой. — Поговорим? Портос?
— А что сразу — Портос, Портос? — деланно удивился Дмитрий. — Знаете же, что корабль под командование получаю с февраля. Ходим обычно в Константинополь. Так что мне и в Доброфлоте хорошо. Оклад жалования — как капитана второго ранга, свободного времени больше. Прижился я в Одессе, — вздохнув, признался он. — Уезжать никуда не хочется…
— Думаешь, придется? — спросил у него Петр. — Видишь же, как складывается. Государь болен, а если… не дай бог, то армейские нас точно прижмут. Тогда точно о карьере забыть придется, а то и вообще — нам к тебе в Доброфлот проситься.
— Ну, тебя это точно не коснется. Ты же у нас придворный, да и корабль успел получить под командование, — заметил Владимир. — Это я всего лишь вахтенный начальник на «Адмирале Ушакове». Броненосец, берегами охраняемый…, — он явно хотел выругаться, но сдержался и ограничился тем, что снова поднял рюмку. Друзья его поддержали. И все трое молча выпили, закусив «николашками» -кусочками лимона, посыпанными сахаром и мелко молотым кофе.