– Ты уверен, что не передумаешь?
– Уверен, – улыбнулся я.
Лейла пожала плечами:
– Предложение остается в силе.
– Я буду об этом помнить.
И мы с ней продолжили чистить оружие. Я не хотел ни к кому привязываться. И вообще не хотел ни на что отвлекаться, даже на самое восхитительное, а Лейла была восхитительна. Высокая, ростом с меня, с обалденной спортивной фигурой, темно-каштановыми коротко подстриженными волосами, зелеными кошачьими глазами и вечной улыбкой – несмотря на все, через что ей пришлось пройти. Морган и Пит, естественно, не могли поверить, что я дал ей от ворот поворот. Я слышал, как они обсуждали: может, мне парни нравятся? На это я только лукаво посмеивался: пусть себе голову ломают. Иногда мне становилось до того одиноко, что я был готов согласиться на предложение Лейлы – но все же не соглашался. Не хватало еще, чтобы типичные для влюбленных ссоры и раздоры отвлекали нас от долга.
Так что вскоре мне удалось создать себе репутацию. Меня считали сорвиголовой: я первым бросался туда, где опасно, и последним отступал. Все в нашей ячейке были уверены, что у меня стальные нервы. Настолько, что Питу приходилось отводить меня в сторонку и напоминать, что надо полегче, а то меня рано или поздно убьют. Никто не понимал, что этого я и добиваюсь.
К девятнадцати годам я заслужил сержантские нашивки, а заодно потерял душу. Но при моей профессии без души вполне можно обойтись. Чтобы перейти в подручные, мне надо было избить трефа. Я подстерег одного по дороге домой и отметелил его будь здоров. Чтобы стать рядовым, мне нужно было в одиночку отделать троих, но на этот раз можно было взять оружие. У меня был нож, и меня научили им пользоваться. В той драке я тоже победил. А один из треф потом умер от ран. Я долго ждал, когда хоть что-нибудь почувствую, но так ничего и не ощутил. Вот лишнее подтверждение, что внутри я мертв – правда, оно мне и не требовалось.
А чтобы стать сержантом… Ладно, ни к чему об этом задумываться. Я сделал, что был должен. Сделал то единственное, что было в моих силах. Я стал одним из самых молодых сержантов во всем Освободительном Ополчении. Вторым человеком в нашей всеми уважаемой ячейке. Одним из самых уважаемых людей в ОО. И одним из самых востребованных.
Я скучал по маме. Посылал ей деньги, когда удавалось, но никогда не пытался увидеться с ней. Это было бы слишком опасно для нас обоих. И я никогда не посылал деньги дважды из одного и того же места. При моей работе предосторожности не бывают излишними.
Бедная мама! Она потеряла всех нас – так или иначе, – а сама ни в чем не виновата.