* * *
Успех оперы был огромен. И, естественно, люди, не знавшие имени настоящего автора музыки, принялись восхвалять маэстро Глюка.
Уже на следующий день две парижские газеты написали об этом. В частности, «Журналь де Пари» (Journal de Paris) отметил:
Не похоже, чтобы публика заметила какое-либо несоответствие в композиции, и это позволяет предположить, что господин Сальери достоин того, чтобы связать себя с этим великим человеком (Глюком), и что он умеет уважать театральные обычаи.
В результате опера несколько раз давалась перед королевской семьей: представления шли 26 и 30 апреля, потом — 4, 7, 11 и 14 мая.
Критики рассыпались в восторгах по поводу особого стиля и деталей речитативов и пения. Но каково же оказалось изумление парижской публики, когда получило огласку письмо Глюка, в котором было сказано, что настоящий и единственный автор музыки оперы «Данаиды» — Антонио Сальери. Заметим, что письмо Глюка было опубликовано лишь через двадцать дней после премьеры, когда еще двенадцать спектаклей окончательно упрочили первоначальный успех произведения.
Биограф Глюка Гюстав Денуаретерр пишет об этом так:
«Имя Глюка было приклеено (accolé) к имени Сальери, оно обладало своей особой магией и должно было мощно посодействовать успеху творения».
Глюк отправил в редакцию «Журналь де Пари» письмо следующего содержания:
Прошу вас напечатать в газете заявление, которое я должен был сделать и которое я делаю теперь — музыка «Данаид» полностью принадлежит господину Сальери, а я принимал в ней участие лишь в форме советов, которые он соблаговолил принять от меня, и на которые меня вдохновило исключительно мое уважение к нему.
Это письмо было датировано 26 апреля 1784 года, но отправлено в редакцию оно было лишь 15 мая. Соответственно, его напечатали в воскресном номере «Журналь де Пари» от 16 мая 1784 года.
Неужели курьеру потребовалось 20 дней, чтобы добраться от Вены до Парижа?
Как бы то ни было, после этой публикации Сальери тут же сделал следующий официальный ответ:
Заявление шевалье Глюка, которое я прочитал в вашей газете, стало для меня новой благосклонностью, полученной от этого великого человека, чья дружба таким вот образом решила отбросить на меня луч его славы.
Это правда, я написал музыку оперы «Данаиды», но я написал ее полностью под его руководством, ведомый его светом и освещенный его гением.
Заслуга в музыкальных идеях — это что-то слишком общее и слишком незначительное, чтобы провоцировать тщеславие. Применение их, приложение к словам, драматическое развитие — вот, что представляет собой главную ценность и дает реальные заслуги; и всем, что есть хорошего в этом смысле в опере «Данаиды», я обязан автору «Ифигении».