Появилась моя сестра, и господа поклонились ей. «Мадам, сколько мы вам должны за кормление нашей лошади?» — «Двенадцать франков, господа». — «Вот они, сударыня». — «Не забудьте о мальчике». — «Мы позаботимся об этом».
Когда я вышел с лошадью, моя сестра посмотрела на меня. «Надо же, — сказала она, — ты в своем воскресном платье». — «Да, это так». — «Постой, ты кому это говоришь?» — «Тебе». — «Ну и что ты хочешь сказать?» — «Да, я говорю с тобой. Ты, что, не понимаешь, что твой слуга — твой брат?» — «Что?» — «Так оно и есть. Ты плохая сестра. Ты позволила мне и моим маленьким братьям и сестре уйти из дома. Разве ты не помнишь, что моя мать заплатила триста франков за то, чтобы ты обучилась торговле льняной тканью у мадам Морин? У тебя нет сердца. Моя мать любила тебя так же, как и нас, а ты позволила нам уйти».
Выслушав все это, моя сестра зарыдала. «Ну, мадам, верно ли то, что говорит этот маленький мальчик? Если это так, это очень жестоко». — «Господа, это не я позволила им уйти и заблудиться, это был мой отец. Ах, он несчастный человек, он потерял четырех своих детей».
На плач и причитания моей сестры, прибежали соседи. «Это один из детей Куанье! Он нашелся!» Я и моя сестра плакали. Один из господ, который держал меня за руку, сказал: «Не плачь, малыш, мы никогда тебя не бросим».
Друзья моего детства обняли меня. На шум пришел и мой отец. Все закричали: «Вот он, этот месье Куанье, который потерял четырех своих детей». И я сказал господам: «Это мой отец, господа». — «Это один из ваших детей, мсье, и мы собираемся забрать его с собой». Потом я сказал: «О, бессердечный отец, что вы сделали с моими двумя братьями и моей сестрой? Идите и приведите эту злобную мачеху, которая била нас». — «Это чистая правда! — кричали все, — Он плохой отец, а их мачеха еще хуже!».
Все продолжали толпиться вокруг меня, а эти господа держали меня за руку. «Пойдем, пойдем, — сказал мсье Потье (тот, который был ниже ростом), — с нас достаточно. Поехали, садись на свою лошадь». Затем все вышли за мной, крича: «Прощай, малыш, счастливого тебе пути!» Мои друзья обняли меня, и слезы текли по моим щекам, когда я сказал: «До свидания, мои добрые друзья.
Господа поставили меня между собой, и мы проехали по коридору, образовавшемуся отошедшими в стороны людьми. Мужчины сняли шляпы, а женщины кланялись. Что же касается меня, я плакал, держа в руке свою маленькую шляпу.
„Мы едем в горы, — сказали мои господа. — Давай догоним наших лошадей. Вперед, малыш, будь молодцом!“ На выезде из леса мы догнали лошадей, приехали в Курсон и отправились в большой отель мсье Равено, где я посетил конюшни и приготовил все необходимое для сорока девяти лошадей. Господа заказали ужин для сорока пяти человек, и себе тоже.