Мы отправились в Тур, на недолгое время останавливаясь во всех назначенных пунктах, и по прибытии туда были приняты генералом Бошо, который представил нам старого солдата, который простым рядовым отслужил в нашей полубригаде восемьдесят четыре года. За столом генерала Консул отпустил его на пенсию — ему было сто два года, а его сын командовал батальоном. Старику поднесли скамеечку для ног, на нем был офицерский мундир, но без эполет. В одно время с ним в корпусе нес службу сержант, который в общей сложности прослужил тридцать три года.
Выехав из прекрасного города Тур, мы отправились на квартиры в Ле-Ман (департамент Сарта), который считается лучшим гарнизоном во Франции. Великолепная Национальная Гвардия шла впереди нас, и весь город радовался, узнав, что этот старый геройский полк будет квартировать здесь. Стены казарм все еще были запятнаны кровью тех, кого убили шуаны, и нас на два месяца расселили по частным домам, где мы были приняты как братья. После ремонта казарм мы прожили в них год. Полковник решил жениться на юной и очень богатой девице из Алансона, вследствие чего, город погрузился в празднества. Приглашенных было очень много. Меня назначили разнести приглашения по округе. Полковник был очень добр — все его офицеры тоже были приглашены.
По истечении трех месяцев казармы устроили раздачу благословенного хлеба. Имелось трое носилок — они были обтянуты бархатом и полны хлеба. Их несли шесть саперов. Невеста полковника лично участвовала в сборе, и мой капитан Мерле, назначенный главным этого мероприятия, сам сопровождал нашу очаровательную собирательницу. Тамбурмажор был носильщиком. Я держал блюдо, а мадам благодарила. Таким образом, в пользу бедных были собраны девятьсот франков — участвовал весь полк. Носилки с благословенным хлебом были доставлены в дом полковника. Для каждого приглашенного был собран отдельный, украшенный лаврами пакет. Двум саперам выдали большую корзину с благословенным хлебом, и меня назначили сопровождать их. Они оставались у двери, я же, брал пакет и приглашение, а потом представлялся. Каждый раз мне давали от трех до шести франков. Этот тур по городу и загородным домам принес мне сто экю. Полковник хотел знать, хорошо ли мне заплатили за хлопоты. Я показал ему деньги. Затем он пересчитал их, разделил на две части и сказал мне: «Вот, возьмите половину себе, а другую половину вы можете разделить вместе с саперами».
Мои помощники не знали об этом разговоре. Я повел их обратно в казармы и положил деньги перед сержантом и капралом. Они очень обрадовались, увидев несколько горстей серебра на столе. «Вы что, обокрали полковую казну, для кого все эти деньги?» — спросил сержант. «Для вас, поделим их, это доход от благословенного хлеба». Каждый из нас получил пятнадцать франков — они были очень довольны и они пожали мне руку. Я получил свои пятнадцать франков и имел еще сто пятьдесят — мне очень посчастливилось. Они хотели заплатить за выпивку, но я запротестовал: «Прошу прощения, но завтра я заплачу за вино и все. Я угощаю вас, сержант, вы меня понимаете?» — «Тут и спорить нечего, он намного умнее нас».