Конные гренадеры раздобыли где-то около дюжины больших свиней, и как раз проходили мимо. Мы повскакивали с саблями наголо и отняли у них все двенадцать. Император расхохотался, а затем он поделил свиней — шесть нас и шесть конным гренадерам. В общем, пожертвовав капелькой хорошей крови, мы взамен получили много вкусной жареной свинины.
В тот вечер Император вышел из своей палатки, сел на лошадь и отправился с проверкой по нашим аванпостам. Смеркалось, и четверо конных гренадеров несли с собой четыре горящих факела. Это был сигнал к последовавшему затем очаровательному зрелищу — каждый гвардеец взял из казармы два пучка соломы. Взяв по одному пучку в каждую руку, солдаты поджигали их от уже пылавших соломенных пучков своих товарищей и все кричали: «Vive l’Empereur!» Весь корпус принял в этом участие, и я уверен, что всего горело около 200 000 факелов. Играла музыка и били барабаны. Русские, находясь более чем на 100 пье выше нас, могли видеть перед собой семь армейских корпусов и семь рядов ярких огней над ними.
Ранним утром следующего дня, под страхом сурового наказания, всем музыкантам было приказано находиться на своих постах. Это было 2-е декабря. Император отправился осмотреть свои аванпосты и позиции русской армии, затем он вернулся и занял позицию на плато, несколько выше того места, где он провел ночь. Нас и гренадеров Удино он выстроил в боевой порядок позади себя. Все его маршалы были рядом с ним, затем он отправил их по своим местам. Армия поднялась на это возвышение, чтобы потом как можно тише спуститься в долину, перейти реку и выйти к Праценским высотам, где ждали нас русские. Когда основные части прошли мимо, Император приказал нам последовать за ними. Нас было 25 000 веселых парней в высоких медвежьих шапках.
В полной готовности и с оружием наши батальоны вышли на тот берег, а потом, приблизившись к русским, сперва приветствовали их залповым ружейным огнем, а затем штыками, полностью сметя первую линию русской армии. Вопреки обычаю, Император приказал музыкантам находиться в центре каждого батальона. У нас был полный военный оркестр, возглавляемый старым и опытным солдатом — ему было не менее шестидесяти лет. Музыканты играли хорошо известную нам песенку:
«On va leur percer le flanc.»
А барабаны отвечали:
«Rantanplan tirelire en plan!
On va leur percer le flanc,
Que nous allons rire!»
Пока звучала эта песенка, барабанщики, возглавляемые опытным мсье Сено, так громко грянули к атаке, что на барабанах чуть кожа не полопалась. Барабанный бой и музыка слились в один ужасный рев, и этого оказалось совершенно достаточно, чтобы мы неистово рванулись вперед!