Казалось, что между ним и судном нет видимой связи, но я заметил, что все подвижное на палубе, железный трос, свернутые стальные тросы кормовой вышки, все тянулось вверх от палубы, жесткие, как металлические прутья, при этом потрескивая синими искрами, похожими на электрические разряды, искрились все металлических конструкций корабля под красной сферой. Очевидно, решил я, красная масса была приведена в действие какой-то формой электрической энергии или магнетизма, и я обошел область под ней стороной. Возвращаясь на нос корабля, я обнаружил там похожее положение вещей. Снова подойдя к носовой части корабля, я поднялся по ступенькам на мостик, надеясь с этой высоты лучше рассмотреть чудовищную машину, удерживающую в плену Чирики. Я знал, что в штурманской рубке найду мощные бинокли, с помощью которых смогу изучать машину. На мостике гротескно распластались тела квартирмейстера, первого помощника и юнги, а поперек двери штурманской рубки лежал капитан. Наклонившись, я поднял его за плечи, чтобы отнести в сторону, и, к своему изумлению, обнаружил, что он не умер. Его сердце билось, пульс, хотя медленный и слабый, был четким, он дышал, а его лицо, все еще красное, было лицом спящего человека, а не трупа.
Дикая мысль пронеслась в моем мозгу, и я поспешно бросился к другим телам. В этом не было никаких сомнений. Все были живы и просто без сознания. Газ поразил их, но не убил, и для меня стало неожиданностью, хотя я должен был задолго до этого понять, что пары были намеренно выпущены существами, захватившими судно. Возможно, решил я про себя, что они допустили ошибку и потерпели неудачу намериваясь уничтожить людей на корабле, или, опять же, не было ли возможно, что они намеренно лишили команду корабля сознания и не желали лишать их жизни? Забыв о своей первоначальной цели посещения мостика, я лихорадочно работал, чтобы реанимировать капитана, но все безрезультатно. Я знал, что многие газы могут привести человека в бессознательное состояние, фактически не причинив ему вреда, и я также знал, что под воздействием некоторых из них жертвы не могут быть приведены в чувства, пока не пройдет определенный период действия газов. Итак, чувствуя уверенность, что в свое время капитан и остальные придут в себя сами, я вошел в штурманскую рубку и, захватив шкиперский бинокль, снова ступил на мостик. Поскольку я не мог удобно пользоваться окулярами, когда мой противогаз был на голове, и поскольку я был уверен, что больше нет никакой опасности от паров, я начал снимать аппарат. Но как только глоток воздуха попал в мой рот, я поспешно перенастроил устройство, потому что газ, поразивший всех, кроме меня, был все таким же сильным. Действительно, от одного запаха дыма у меня закружилась и поплыла голова, и я был вынужден держаться за перила мостика, пока приступ головокружения не прошел.