К 1936 г. Леманн заработала себе репутацию ярой поборницы эмпирических исследований, поскольку не терпела безосновательных теорий. Инге подошла к решению задачи, отталкиваясь от надежных фактов – от того, что было зарегистрировано сейсмографами. Она убедилась, что неожиданные показания приборов не были искажениями. Ее скрупулезная работа выявила дополнительную структуру – внутреннее ядро в центре жидкого ядра, описанного Гутенбергом. Твердый «бильярдный шар» из металла диаметром 1220 км влиял и на скорость, и на траекторию сейсмических волн, проходивших сквозь него.
Леманн потребовалось много времени, чтобы добиться признания своей работы, но, когда это удалось, ее открытие покорило весь мир. «Вот как это устроено, – объясняла она коллеге из Нью-Йорка. – Просто делаешь свое дело – и ничего не происходит. Затем получаешь одну медаль – и все вокруг замечают это или думают, что тебя уважают за их медаль, и ты начинаешь получать еще больше медалей»[214]. У Инге появилась возможность уделить больше времени исследованиям и научным связям после ухода из Королевского датского геодезического института в 1953 г. (более регулярный характер приняли также альпинистские вылазки и лыжные походы, которыми она увлекалась). К началу второй фазы своей карьеры Инге Леманн стала одним из самых уважаемых сейсмологов мира. Ее положение было более чем заслуженным и представляло собой большой шаг вперед по сравнению с временами, когда она начинала свои исследования (на тот момент самое обычное уважительное отношение не было общей нормой). Ребенком Леманн ходила в начальную школу, которой руководила тетя Нильса Бора (лауреата Нобелевской премии по физике 1922 г.) Важно, что учителя там относились ко всем учащимся одинаково. «Никакой разницы между интеллектом мальчиков и девочек не признавалось, – объясняла Леманн. – Это привело к ряду разочарований в дальнейшей жизни, когда мне пришлось осознать, что такое отношение не повсеместно»[215].
Во время своего так называемого заслуженного отдыха Леманн ездила по исследовательским центрам. Она всегда оставалась серьезной и стремилась быть независимой. Например, когда в 1952 г. Инге приняла приглашение провести несколько месяцев в Геологической обсерватории Ламонт в Палисейдсе (Нью-Йорк), то, по воспоминаниям коллег, настояла на том, чтобы всюду перемещаться пешком, хотя ее предлагали возить. (Леманн было на тот момент около шестидесяти пяти лет, и она не имела машины.) Молодой ученый обсерватории Ламонт, у которого был скутер Vespa и тайная миссия «усадить самого знаменитого сейсмолога в мире на заднее сиденье», предложил свои услуги. Сначала Инге отказалась, но, посмотрев, как он разъезжает туда-сюда с другими коллегами, решила, что у нее достаточно наблюдаемых данных, чтобы рискнуть