Запрещено причинять вред
представителям разумных рас!
Хозяйка вновь злилась.
Она с трудом терпела меня. Отворачивалась, не разговаривала, не смотрела мне в глаза, хотя больше не вырывалась из моих рук.
На всем пути до гостиницы я анализировал свои слова, поступки, а также реакцию Джи на них. И результат был неутешительным. Все становилось только хуже.
В чем причина?
В том, что я поцеловал по ее приказу бывшую хозяйку?
В том, что позаботился о ней и отправил сообщение до того, как ей нанесли вред?
Или в том, что выполняю обещание? Храню тайну от посторонних лиц, не позволяю другим к ней прикасаться, блокирую доступ к своей системе, намерено не позволяя переписать личный номер хозяйки на чужой.
Я держал ее на руках. Обнимал, прижимал к себе, вновь пытался заглянуть в глаза, чтобы успокоить. Индикатор на запястье постоянно мигал желтым. Ей нельзя волноваться! Нужно беречь сердце. Но Джи ничего не замечала. Откидывала голову, смотрела в окно, разговаривала с другими, даже позволила сломать ее девайс.
В чем логика?
Разве незаметно, что я не представляю угрозы, а хочу помочь? Почему нельзя принять тот факт, что рядом со мной безопаснее, чем с ними?
Хозяйка не подняла на меня голову, стоило занести ее в номер и опустить на стул. Начала разбираться с фиксатором на ноге, поговорила с Зиарой, затем поднялась и пошла в санузел. Вообще перестала обращать на меня внимание.
Люди о чем-то говорили. Блондинка пару раз обратилась ко мне, даже подошла и собралась положить ладонь на мою грудь, но я не позволил. Направился к двери санузла. Слышал сзади возмущения, понимал, ради какой цели Зиара держит Джи возле себя, и все сильнее хотел уговорить хозяйку одуматься.
Зачем?
Я уберегу от опасности. Не нужно бояться угроз.
Распахнулась дверь, и Джи тут же изменилась в лице. Губы превратились в тонкую линию. Взгляд стал колким. А голос…
— Что на этот раз?
Так есть ли смысл быть послушным киборгом?
Нет!
* * *
Авто мчалось на пределе своих возможностей. Скользило между других машин, виляло то влево, то вправо. Вскоре и вовсе сделало кульбит и устремилось вниз, укрыв нас в темном тоннеле.
Я прижималась к Ноль Второму. Сидела у него на ногах, вцепившись в плечи, и неотрывно смотрела в окно. Боялась повернуться к Зиаре и услышать уже не угрозы — обещания. Блондинка не поленится, придумает для меня изощренное наказание, чтобы в полной мере передать степень ее безысходного состояния.