Ранним утром в понедельник, в условный час, Иисус и апостолы собрались в доме Симона в Вифании и после короткого совещания отправились в Иерусалим. По пути в храм двенадцать хранили необычное молчание; они еще не пришли в себя от переживаний предыдущего дня. Они были полны надежды, страха и глубокого ощущения какой-то отрешенности из-за внезапного изменения Учителем своей тактики и его указания не заниматься публичными проповедями в течение всей пасхальной недели.
Когда они спускались с Елеонской горы, Иисус шел впереди, а сразу же за ним, в задумчивом молчании, следовали апостолы. Всех их — за исключением Иуды Искариота — волновала одна мысль: «Что сделает сегодня Учитель?» Иуда же был поглощен единственным вопросом: «Что мне делать? Остаться с Иисусом и моими товарищами — или уйти? А если я покину их, то, как мне это сделать?»
Было около девяти часов, когда в то прекрасное утро эти мужчины прибыли в храм. Они сразу же направились в большой двор, где так часто учил Иисус. Поприветствовав ожидавших его верующих, Иисус взошел на одно из возвышений для проповедников и приступил к своему обращению к собравшейся толпе. Апостолы отошли в сторону и стали ожидать развития событий.
Вокруг ритуалов и церемоний храмового богослужения буйно расцвела коммерция. Торговля животными, пригодными для различных жертвоприношений, являлась прибыльным делом. Хотя верующим позволялось приводить своих животных, при этом требовалось, чтобы жертва была свободна от всех «изъянов» с точки зрения закона левитов и в толковании официальных инспекторов храма. Многие верующие прошли через унижение, когда считавшиеся безупречными животные отвергались храмовыми браковщиками. Поэтому более распространенной практикой стало приобретение закланных животных в храме, и хотя на соседней Елеонской горе находилось несколько пунктов продажи животных, таких животных обычно покупали прямо из храмовых загонов. Постепенно все виды жертвенных животных начали продаваться во дворах храма. Так появилась широкая торговля, приносившая громадные барыши. Часть этих доходов направлялась в храмовую казну, однако большая часть денег оседала в руках правящих кланов первосвященников.
Эта торговля животными процветала из-за того, что если верующий покупал такое животное, то — несмотря на его довольно высокую цену — ему уже не приходилось платить какие-либо иные сборы, и он мог быть уверен, что предлагаемая жертва не будет отвергнута под предлогом действительных или формальных пороков. То и дело с простого люда взимали непомерно высокую плату, в особенности во время больших национальных праздников. Однажды алчные священники дошли до того, что начали требовать сумму, эквивалентную недельному заработку, за пару голубей, которых следовало бы продавать беднякам за несколько грошей. «Сыны Ханана» уже начали устраивать свои базары на территории храма — те самые торговые рынки, которые сохранялись до времени их окончательного разорения толпой за три года до уничтожения самого храма.