Китай у русских писателей (Авторов) - страница 80

После этого немудрено, что все главные улицы Пекина кишат народом, и едущими, и пешеходами. Заметьте еще, что женщина весьма редко показывается на улице, и потому все движение принадлежит почти исключительно мужскому народонаселению. Движение происходит в одно время на огромном пространстве, и нередко случается, что экипажи сгрудятся в одном месте и не могут разъехаться по получасу и более.

Но постараемся представить картину оживления китайских улиц так, как она представились нам на первых порах. В городских воротах всегда бывает порядочная давка. Одни спешат в город, другие – из города. Вот вы обогнали огромную телегу на двух колесах и на деревянной оси; она нагружена мешками всякого сорта хлеба, которые везет мужик на продажу; чего уж он не запряг в эту телегу! и мулов, и лошадей, словом, все, что было в доме мужика, и ослика, и даже быка. Между тем как тянется этот допотопный экипаж, имеющий, впрочем, на своей стороне много выгод, навстречу вам спешит водовоз, толкающий впереди свою тачку. Она устроена на одном колесе, укрепленном в средине оси; по бокам наложены четыре или пять бочонков, в которых, когда бывает налита вода, будет всего с половину доброй нашей бочки; если дать эту тачку здоровому, но непривыкшему мужику, он не сумеет своротить ее с места или непременно перевернет вверх дном. Но наш водовоз идет сзади, придерживаясь за короткие оглобли тачки, от концов которых к его шее проведена лямка. Между тем вас уже непременно успели обогнать пять или шесть носильщиков с зеленью, которую они спешат продать в городе; коробушки их, привязанные к длинному, но не выгнутому, как у нас, а прямому, едва гнущемуся коромыслу, едва качаются; в них лежат капуста, дыни, свекла и прочая зелень. Смиренно едет навстречу вам повозка, запряженная ослом; вы едва замечаете маленькое животное впереди огромной одноколки, имеющей внутренность нашей русской печи, только от полу до свода несколько повыше, так что можно и усесться в этой повозке, если все время держать голову наклоненною и сидеть согнувшись, а между тем вы видите, что в этой повозке сидят целых пять душ больших и малых; уж как они ухитрились усесться, кто на коленях, кто на облучке (извозчик сам идет пешком) – этому надобно поучиться у китайцев. За ним выступает вереница верблюдов, которые поставляют себе непременным долгом протянуть свою шею в вашу сторону, как будто хотят сказать, что они вас заметили. На этой шее непременно висит колокольчик, издающий протяжный звук; на горбу верблюда навьючены мешки с каменным углем – это обыкновенная обязанность столичного верблюда; других тяжестей ему не поручают пекинские хозяева; зато зимой на верблюде приезжем гарцует зачастую какая-нибудь монгольская княгиня, а на спине другого лежит груз зайцев, кабанов и дичи. За верблюдами начинается похоронная процессия; нищие, босые, но в парадном похоронном костюме, т. е. в черном кафтане и черной шляпе, тащат попарно в ряд разные эмблематические фигуры, зонты, веера, копья, ручки и т. п. Часто эти эмблемы несутся на протяжении доброй версты, затем несут носилки с различными жертвенными принадлежностями, следует прекрасная беседочка с душой покойника, наконец появляется и самый одр, на котором поставлен гроб. Здесь нет катафалков. Самого бедного несут на руках; у богатого бывает до ста носильщиков. Похоронная процессия священна; для нее все сворачивают в сторону. Нередко случается, что навстречу ей попадается свадебный поезд, который может тянуться также на огромном пространстве, потому что каждая вещь из приданого невесты несется на особых носилках. Говорить ли о том, что в Пекине существуют особые лавки, которые снабжают напрокат свадебными и похоронными принадлежностями? В Пекине всего менее встречается на улице носилок, тогда как в описаниях путешественников по другим провинциям то и дело упоминается о паланкинах. В носилках здесь имеют право ездить только князья первых степеней и самые высшие сановники: любо смотреть, с какою быстротой мчатся носильщики! свита спереди и сзади едва поспевает за ними; носильщики – все народ молодой, здоровый и, разумеется, хорошо одетый. Для того чтоб удостоиться чести носить на плечах князя, надобно большое искусство, во-первых, чтоб идти в такт с другими, во-вторых, чтоб важной особе было спокойно сидеть; это же требуется и от носильщиков гроба: родственники покойника поставляют себе главною заботой, чтоб он перенесен был в новое жилище без всяких потрясений. Впрочем, у богачей, имеющих права ездить в носилках, кучер обязан бежать все время подле экипажа, т. е. такой же одноколки, в какую мы видели запряженным осла, только побольше и красивее отделанной. Читатели простят ли нам за то, что некогда и мы позволили себе удовольствие прокатиться на человеческих плечах, странствуя по горам там, где не может пробраться и ослик! Обыкновенно берут в ближайшей деревне носильщиков, которые за какой-нибудь рубль серебра взносят вас на самую вершину горы и доставляют благополучно к противоположной подошве, а если угодно, то и далее. Но здесь употребляются уже не носилки, а кресла, привязанные к двум жердям. Кроме удовольствия быть везенным людьми, спокойствия немного, грудь и поясница начинают болеть от длинной дороги.