- Нет, я поняла, - Марго несколько успокоилась и внимательно слушала своего дядю. - Ты хочешь сказать, эти два мира связаны между собой: наш и невидимый... тонкий, правильно?
- Точней не бывает!
- И наши мысли, творчество - это как бы мостик, который связывает их, так?
- Именно так, молодец!
- А страх... он тебя разрушает. Он мешает этой сверхпроводимости, потому что вызывает к жизни то, что нам будет мешать. То, что доведет до беды, только уже настоящей, не мысленной... Так я тебя поняла?
Старик вместо ответа подошел к ней, крепко обнял и поцеловал. А потом довольно потер руки.
- Ну, за тебя я спокоен, голова у тебя варит, что надо! Так что, брось свои пустые страхи, будь уверена в себе и у тебя все получится.
- Дядя, как их бросить-то? Этот страх - он впился в меня как клешнями и его так запросто не отбросишь. Его пересилить нужно.
- Вот, очень точное слово нашла - пересилить! А как, говоришь? Просто думай о чем-то другом. Как только этот страх подступает, ты переключайся на что-нибудь. Перечитай Гофмана и не один раз, впитай дух этой повести. Или, например, думай о смысле своей вариации: что Петипа, или кто там ставил "Щелкунчик", хотел сказать тем-то и тем-то движением... И что ты сама вкладываешь в это. Ведь у каждой исполнительницы одно и то же выглядит несколько по-другому, это называется интерпретация, так? Да, что я, ты это знаешь лучше меня. Или думай о чем-то добром, хорошем, о том, что уже состоялось, что ты сделать смогла. А смогла ты в твои-то смешные годы немало! Ведь станцевать партию Маши во взрослом спектакле - это признание, это успех! Вот и докажи всем, что можешь. Что у тебя действительно уникальный дар! Просто надо работать, многим жертвовать ради него. Без жертвы ведь тоже не бывает художника, да и не только художника - всякого человека...
- Да, это я понимаю, - снова пригорюнилась Марго. - Ведь у меня , кроме балета, никакой жизни нет. Ни сил не остается на что-то другое, ни времени. Девчонки со двора, с которыми я в детстве дружила, романчики крутят, ходят на дискотеки... А я из дома в училище, из него - домой, вот и все! Ну, теперь вот ещё театр.
- Но это ведь хорошо? Твоя мечта исполняется!
- Да. Нет, ты не думай - я не скуксилась и не жалуюсь, балет - это мое, я без него не могу. Но только не знаю, получится ли... свое слово сказать. Так станцевать, чтобы ни на кого не быть похожей, чтобы... в общем, конечно, ты понимаешь... Дядя Борь, а что по-твоему красота?
- Ну... - он задумался, поглядел на нее, вздохнул. - Наверное каждый вмещает только частицу её великого смысла. По мере разумения своего и душевной тонкости. Но для меня, пожалуй, красота - это когда самое лучшее, что есть во мне, я могу в работы свои вложить и от этого хоть кому-то станет на минуту теплее. И ещё когда я перемогаю себя: свою слабость, мстительность, уныние, раздражение, гнев... вот эти чувства. Когда поднимаюсь над этим и двигаюсь дальше, то становлюсь сильней. И каждый, кто работает над собой, для кого Божьи заповеди - не пустой звук, - он как бы вплетает и свою нить в незримую ткань, которая объемлет всю землю. И ткать такой невидимый покрыв добра - вот это я б назвал красотой. Н-да, что-то меня на высокий штиль потянуло...