Гостя усадили на почетное место во главе стола, но тот прежде стал перед иконой Спасителя, которую Сашка только теперь приметил, пропел "Отче наш" и благословил яства и питье.
- Батюшка, водочки или коньячку? - склонился над ним радушный хозяин.
- Спасибо, мне бы "Боржомчику"...
- Как, вы мне компанию не составите? - расстроился тот.
- Не в последний раз, Боренька, - он тут же перевел разговор на другую тему. - Ты меня с юным другом своим не познакомил...
- Ах, виноват! - расстроился старый художник, - совсем плохой стал, простите великодушно старого дурня! Батюшка, это мой ученик, причем, заметьте, самый талантливый, Саша Клычков. Племянник Олюшки, вы ведь её помните?
- Как же не помнить... ты меня удивляешь! Ага, значит, самый талантливый? Что ж, очень рад.
Сашка как-то не осмелился присесть и стоял, во все глаза глядя на странного батюшку, который сочиняет оперы для Бродвея и вплывает в комнату в ритме вальса... Потом все же сел, зацепив и едва не опрокинув при этом стул.
- О, какая селедочка! Что, сам ловил? - поинтересовался батюшка у хозяина, который между тем, налил себе рюмочку водки, торжественно поднял её, отставив локоть и, по всей видимости, готовясь произнести тост.
- Батюшка, вы путаете, я в молодости куропаток стрелял, ну, там, всяких перепелов... А рыбная ловля - не моя стихия!
- Не твоя? А, значит я перепутал, прости! Так, за что пьем?
- Батюшка, а может все-таки рюмочку? Такую ма-а-аленькую, а?
- Нет, дорогой мой, я за рулем!
- Так вы же иной раз - и когда за рулем... - не унимался хозяин.
- Боря, мы собрались не за этим. - Отец Валентин вмиг посерьезнел, отрицательно покачал головой, выражение сладкого довольства разом слетело с его лица, и лицо это тотчас сделалось таким серьезным и строгим, а перемена была так разительна, что у Сашки просто челюсть отвисла. Он впервые видел столь необычного человека!
- Давайте все-таки перейдем к тому, ради чего я приехал. Саша, пожалуйста, расскажите мне все, что вас тревожит. И не волнуйтесь, думаю, мы со всем справимся!
Ободренный этим густым бархатным голосом, этой доверительной мягкой манерой и пристальным теплым взглядом ясных зеленоватых глаз, Саня начал говорить, проговорил с полчаса, всхлипнул, вскочил, отвернулся, уселся на место... и ему стало легче.
- Да... - задумался отец Валентин. - Ситуация не простая. Думаю, мы сделаем вот что... Только прежде скажите мне, Саша, вы крещенный?
- Я не знаю, - стушевался тот. - Надо у мамы спросить...
- Ну, это мы выясним. А если нет, вы согласны креститься?