– Да уж, – усмехнулась я, – экие робкие. Ничего, Митару добавится работы. Кристоф, ты, я так полагаю, прибыл осмотреть стационарный портал?
Он повернулся ко мне и криво улыбнулся:
– Я пришел, чтобы защитить тебя.
Больше всего на свете, я хотела бросить едкое: «И без тебя бы справилась», но… Но я слишком хорошо понимала, что смерть стояла прямо напротив меня.
– Благодарю. Боюсь, что со мной и правда что-то крепко не так: я сплоховала в этом бою.
– Мне прекрасно известно, сколько магов требуется, чтобы завалить хватуна, – Кристоф не удержал злые нотки в голосе.
– Мне тоже, – покивала я, сжимая и разжимая кулак. – Беда в том, что никто не знал о хватуне.
Пальцы слушались, но сейчас, зная, на что обращать внимание, я замечала, что все мои движения серьезно замедлены.
Обменявшись с Гамильтоном взглядами, я коротко выдохнула:
– Выдвигаемся.
Сборщиков связали тонкой прочной веревкой, конец которой Гамильтон взял в пасть. И он, шерстяной предатель, неспешно потрусил вперед, оставив нас с Кристофом замыкающими.
Мы шли молча. Тишину разбавляло лишь похрустывание крошащихся останков, что скрывались в густой траве.
Подумать только, сколько лет черные сборщики использовали хватуна, чтобы скрыть себя и свои делишки?
– Так ли это важно теперь? – хмуро спросила я, таращась в спину сборщика.
– Ты важна для меня.
Я чувствовала, что он смотрит прямо на меня, и… И не находила в себе сил на ответный взгляд.
«Ты мог прислать записку, намекнуть», – подумала я, но вслух произнесла совсем другое:
– Ты продвинулся в своем расследовании? Человек с проклятым клинком открыл портал здесь, где естественная защита нашего мира больше похожа на дорогой сыр.
– Дорогой сыр?
– С дырками, – я пожала плечами, – и плесенью.
Кристоф усмехнулся, а я шла и думала о том, что, возможно, нам придется поспорить из-за пленников. Не просто же так все совпало: такпачи – очень редкая тварь. Настолько редкая, что, пожалуй, добыть ее можно было только при помощи проклятого клинка! И я не готова отдать Кристофу сборщиков.
– Небо светлеет, – небрежно бросил Кристоф. – Ты позволишь мне задержаться в баронстве?
– А я могу не позволить?
– Ты окраинная баронесса, а я лишен и титула, и права называть себя Рентийским, – он усмехнулся, – меня отрекли от семьи.
– Тебя это веселит?
– Весьма, – он усмехнулся, – мне развязали руки. Так что, я могу остаться?
Он улыбался, а я… Я ненавидела себя за то, как сильно мне нравится его улыбка.
Внезапно небо расцвело яркими искрами.
– Это сигнальные огни? – удивился Кристоф.
– Да, – я настороженно нахмурилась, – это цвета Митара. У каждого отряда свой цвет.