– Мать твоя всё оставила, – говорит он. – Кроме своих тряпок и безделушек ничего не взяла. Столько лет копили, собирали вместе…
Я молча ем. Не хочу ничего ему говорить. Мне кажется, любое моё слово он воспримет в штыки.
– Она тебе звонила?
Я едва не подавился.
– Нет.
Это ведь правда. Она только написала, что позвонит.
– Когда объявится – скажи мне, – снова отдаёт приказ отец. – Я хочу сам с ней поговорить.
– Может, вам лучше не надо видеться? – высказываю я предположение. На свой страх и риск.
– С чего ты взял?
– Не хочу, чтобы вы ругались.
– Мы и не ругались, Жень. Она просто ушла! И я не знаю причины.
Вот теперь мне молчать не хочется.
– Как ты можешь не знать причины? Вы же всю жизнь с ней конфликтовали. Ты её в страхе держал.
– Это она тебе сказала?
Что-то дрогнуло внутри. Да, об этом говорила мама. И я сам не слепой и не дурак. Видел многое.
– Твоя мать большая сказочница. Придумала, что я тиран, сама в это поверила и тебя убедила.
– А разве это не так, пап?
Откуда столько смелости взялось? Я раньше бы не смог так откровенно с ним говорить. Да, тиранил, да, был жесток. Бить – не бил. Если только словом. Мама всегда стояла между нами. Меня защищала от его гнева, а отца сдерживала. Наверное, в этом и заключается основная задача женщины.
Отец отодвинул тарелку. Поел мало. Только вилку в руках оставил. Вертел её, вертел, потом заговорил:
– Слушай, я тебе расскажу кое-что, чего ты не знаешь. Может, тогда твой ореол святой матери, наконец, разрушится.
– Зачем? – вздрагиваю я.
– Чтобы ты знал правду. Чтобы понял, что не я один такой плохой.
– Я и не говорю, что ты плохой, – опускаю глаза в свою тарелку. К еде почти не притронулся. Не так вкусно, как это было раньше, когда готовила мама.
– Да ладно. Я всегда был злым для тебя, – возражает отец. – После аварии только многое изменилось.
– Это я заметил.
– А ссориться с тобой я не хочу. Только знай: мать твоя ушла не потому что я такой ужасный. Она сама этого захотела. И дело не только во мне.
Он рассказал мне. Я слушал молча, не перебивая. Пытался прислушаться к своим внутренним ощущениям, понять, как отзываются мне слова отца. Мать, говорил он, мечтала о другой жизни. Хотела жить в большом городе, заниматься творчеством. Она умела рисовать (я помню это из детства), увлекалась музыкой, пела в школьном хоре. Потом всё это было похерено. Девушка вышла замуж, уехала с мужем в военную часть. Переезды, командировки. Когда я родился, они, наконец, осели в маленьком городке. Деньги в семье были, отец хорошо зарабатывал. Одно условие – строгое подчинение. Только так, он считал, можно создать крепкую семью и добиться мира и согласия.