– Паш, возьми себя в руки, – тихо советует Юрец. – Чего так разволновался?
– Первый раз, всё-таки, – отвечаю я. – Это всегда волнительно.
Он смотрит на меня пристально. Юрец один, возможно, понимает, что сейчас со мной происходит. Но он ни слова не скажет при посторонних. Только взглянет сочувствующе, потом улыбнётся и скажет: «Нормально всё, Паша. Прорвёмся – держись!»
– Я сам этого хотел, – шепчу ему, когда отходим в сторону. Женщины занялись своими делами. О чём-то беседуют. Обе неразговорчивые. На этом, видимо, сошлись. Молчать вдвоём тоже можно.
– Что не так теперь?
Юрец беспокоится. Он всегда близко к сердцу принимает всё, что у меня в жизни происходит. Глупо, конечно, но я только сейчас это понял. Раньше мне казалось: я всем безразличен. С Евгеном были у меня более или менее тёплые отношения, но это до поры до времени. Пока между нами девушка не встала. При чём она даже не собиралась. Он ей просто понравился. И она ему… А потом вмешался я. Всё испортил.
– О чём ты думаешь? – Юрец пытается заглянуть мне в глаза, прочесть там что-то. Одна сплошная муть. Глаза – отражение души. И если они так часто меняют цвет, как мои, что можно говорить о душе? Ей нет места, нет покоя. Мне двадцать три. Я скоро стану отцом. Жизнь же удалась! Что это я?
– Юрец, всё отлично! – внезапно ощущаю прилив сил. – Пора за невестой ехать. Роспись через два часа.
– Ну, так чего мы ждём? – Юрец одобрительно хлопает меня по плечу. – Отправляемся, Пахан. Женитьба – святое дело.
Вижу краем глаза, как Маша при этих словах поворачивается в нашу сторону.
– Смотри, Юрец, твоя очередь не за горами, – подмигиваю ему.
– Это мы ещё посмотрим, – тихо, чтобы не услышал никто, кроме меня, говорит Юрец. – Я пока не тороплюсь.
Мы прекрасно понимаем друг друга. Наверное, поэтому Юрец – мой свидетель. Я не могу пригласить случайного человека. И может, к лучшему, что никого из моих друзей на свадьбе не будет. Они все – часть моего прошлого. Той жизни, которой нет места в моём настоящем. И в будущем. Я не возьму с собой из них никого. Тех, с кем бутылку водки распивали по ночам в холодных коридорах и тесных комнатах, забитых людьми и ненужным хламом. Тех, с кем делили постель, когда мест попросту не хватало. Тех, кого вытаскивал из разных переделок я. И те, кто меня вытаскивал, хотя я отчаянно этому сопротивлялся. Привык обо всём заботиться сам. Привык кричать направо и налево, что мне никто не нужен, что я смогу всё сам.
Смог!
И теперь назад мне путь отрезан.
Я сам так решил. Я выбрал свою дорогу. Я шёл по ней два года в сопровождении единственной женщины, которую счёл подходящей для меня. Все остальные – фантом. Ни об одной из них не останется памяти. Они – пустые и ненужные. Милада простит мне эти слабости. Возможно, сам я не смогу. Но это неважно. Я оставляю позади всё, что мешало мне быть тем, кем я всегда хотел. И распахиваю дверь в новую жизнь. Она начнётся уже скоро. Как только мы скажем друг другу «да», и я надену ей на палец кольцо. Когда нам вручат свидетельство, где будут стоять наши подписи, заверяющие, что мы отныне муж и жена. Когда услышим поздравления и пожелания счастливой семейной жизни. Когда я буду кружить её в танце, помня об осторожности и о её положении. Когда вернёмся домой, в эту квартиру и ляжем в нашу постель. Когда будем целовать друг друга и говорить: «Люблю».