Дождался, когда она сама решит бросить своего назойливого дружка. А когда это случилось, она снова появилась в моем клубе, и… Знаете, возможно, лучшей местью было бы оставить ее с двумя подозрительными парнями, которые вели ее в такси. Но я сам никогда не любил, когда пользовались пьяными девушками, поэтому решил вырвать ее из их лап и увезти к себе, придумав кое-что поинтереснее для московской штучки, которая, как мне тогда казалось, любила мужское внимание и налакаться в хлам.
Когда она уснула в моей комнате, а на улице достаточно стемнело, я взял в гараже железную арматуру, отогнал «теслу» в лес, чтобы соседи не слышали шум, и от души прошелся по ней. Пригнал тачку обратно к дому, обтер орудие полотенцем, поднялся в спальню, взял за руку сопящую девицу и приложил арматуру к ее пальцам, чтобы остались отпечатки.
Я спокойно дожидался рассвета, чтобы предъявить ей за тачку, а потом поставить ее на бабки. На самом деле я не нуждался в деньгах, в тот момент у меня их было более чем достаточно, и уже на следующий день мне пригнали из Москвы новенький «мерс».
Было интересно наблюдать, как она станет выкручиваться. Побежит к богатеньким предками за деньгами или что-то предложит взамен, чтобы я не написал на нее заявление? Я готовился слушать ее предложения, но выбрал бы свое: в течении года она будет приезжать ко мне домой и прибирать все три этажа. Ползать с тряпкам, драить туалет, готовить и выгуливать собаку. Тогда я прощу ей должок. Я даже успел представить, как она плачет из-за сломанных ногтей и чихает от чистящих порошков.
В том числе благодаря ей я провел в детдоме восемь лет! Черт возьми, ну не зря же она снова появилась в моей жизни, верно? Ничего не бывает просто так. Сама судьба решила проучить ее, а я был просто обязан ей в этом помочь.
Утром я соврал ей, что она в пьяном угаре разбила тачку, и выставил из дома. Перед глазами до сих пор стоял ее испуганный взгляд. Наблюдал в окно, как она подошла к «тесле», как расплакалась и потом в полном отчаянии побежала обратно к дому, стала колотиться в дверь и кричать, что не могла этого сделать. Она шла к такси, вытирая лицо рукавом пальто, задержалась у ворот, когда ей кто-то позвонил. Я слышал, как она кричала: «Мой мир и так сейчас рушится, а вы меня решили добить!»
Тогда внутри меня поселилось неприятное чувство. Что-то подсказывало, что я зря затеял эту игру. Но всё же решил немного подумать, прежде чем сказать ей, что тачку разбила не она. Мне захотелось разобраться, кто же она все-таки такая? Вроде богатенькая москвичка, модель, ездила на дорогой тачке, но ее выдавали глаза… они не казались мне счастливыми. Возможно, я ошибся, решив, что все эти годы, пока я рос в детдоме, она жила в окружении любви и заботы? Может, ей тоже несладко жилось в приемной семье? Раз она решила сбежать из дома и перебраться жить к Вике. Но гулять она с ней не ходила после того случая, как я повесил на нее свою тачку. Я подумал, скорее всего, она просто боялась показаться мне на глаза. А потом я начал расспрашивать Вику, и та поведала, что ее мать — настоящий тиран, а Лера для нее всю жизнь была как рабыня. Потом обмолвилась о каком-то серьезном конфликте с матерью, из-за которого она и сбежала из дома, но резко замолчала, сказав, что не должна была об этом говорить. И да, Вика добавила, что, ко всему прочему, теперь на Клюкву свалилась еще и дорогущая тачка, и она хочет взять кредит, чтобы рассчитаться.