На следующий день после митинга мне позвонил Волков и настоятельно попросил прекратить беспредел, который творился под окнами следственного комитета.
— Вы лишь усугубляете и без того плачевное положение. На что вы надеетесь? Что его отпустят? Репликами в рупор и видео о том, какой белый и пушистый Янис, вы ничего не добьетесь, лишь разозлите сторону обвинения! Вам следовало посоветоваться со мной, прежде чем организовывать подобные мероприятия!
Оказывается, уже поздно вечером, когда мы разъехались по домам, народ настолько разошелся, что начал кидать пустые стеклянные бутылки в окна здания, из-за чего несколько человек были задержаны. Но мы с Полей уже не контролировали это движение. И люди продолжали приходить к зданию с плакатами и писать в соцсетях требования отпустить Яниса на свободу.
Да, сторона обвинения была, мягко сказать, недовольна. Но я чувствовала, что Янису нужна такая поддержка. Чтобы он, сидя в камере, знал, что народ не верит в его виновность.
* * *
Прошло две недели. До суда осталось четыре дня, а по делу не было ни одной новой зацепки. Ни новых свидетелей, ни записей с видеокамер, чтобы хоть за что-то ухватиться. Ни-че-го…
За всё время единственное, чего мы добились, — это отношение людей к Янису. В его невиновность стали верить даже те, кто изначально называл убийцей. Но это никак не могло помочь вытащить его на свободу. От нас тщательно скрывали, где Марк. Мы даже просили помощи у директора нашего детдома, чтобы она пробила по своим связям. Но и она не смогла помочь. Мне казалось, что адвокат знал, где он, но нарочно не рассказывал. Скорее всего, побоялся, что я устрою еще один митинг по высвобождению ребенка из рук органов опеки. Волков сказал, что до суда нам нужно прижать хвосты и не нагнетать обстановку.
Пока девчонки готовили на кухне суп, я сидела в гостиной и разговаривала по ватсапу с папой. Он был в курсе всего, что происходило, и очень жалел, что не мог поддержать меня. Они с мамой и Гришкиными родителями на прошлой неделе улетели в Милан. Папа по делам своей фирмы, а все остальные с ним за компанию. А Глорьку на недельку оставили с Гришей.
— Лерка, ешь! — приказала Полька, поставив передо мной тарелку с куриным супом. — Янис упадет в обморок, когда увидит тебя на суде.
— Поля права. Совсем скелетом стала! — проворчала Вика.
Я послушалась и съела полтарелки. Но стоило только снова подумать о том, что через несколько дней Янису предъявят обвинение, и аппетит пропал, а в супе появился новый ингредиент — мои слезы. Почему я выдохлась перед самым финишем? Почему я больше не могла бороться и стучать в закрытые двери? Я должна продолжать искать выход! Он точно был, даже в чертовых четырех стенах его можно найти! Но не оставалось уже ни сил, ни времени…