Я поднялся, накинул свою куртку, предварительно очистив от назойливо забившегося между швами стеганки мелкого речного песка. Оглядел окрестность, взгляд предательски зацепился за неспокойную речную гладь: быть может, на горизонте появится спасительная лодчонка гостеприимного Шульца? Теперь я был совсем не против его общества, что тут говорить о призрачной надежде снова встретиться с рыжеволосой Элизой.
Но никакого намека на лодку и на косого Шульца я не обнаружил. Быть может, есть переправа на тот берег? Если и есть, то наверняка где-то в северной части долины, где бурные ручьи стекают с гор, превращаясь в могучий поток. Вдруг представится своими глазами лицезреть сады чудовищного Вафтруднира, о которых с таким трепетом рассказывала семья рыбака.
Я подобрал с земли котомку, поправил пояс с клинком и поспешил покинуть пустой берег в направлении хвойника. Само собой, старался не оглядываться, дабы в очередной раз не бросить тоскливый взгляд на горящую праздничными огоньками деревню, где крестьяне праздновали день середины лета и окончание первых полевых работ. Одной из причин их гуляний, несомненно, послужило и мое изгнание. За что я твердо пообещал себе взыскать с них подробных объяснений при первой возможности.
Я добрался до опушки леса уже при свете звезд. Маленькие небесные светила неровным строем высыпали на чистом, без единого намека на тучи, небе, приветствуя своего бледного генерала в форме кривого рога. Я без малейших колебаний пересек границу поля и леса, не прибегнув к помощи огнива, потому как света луны было более чем достаточно, чтобы продолжать путь.
Чуть позже, когда порывистый ветер сменился спокойными легкими дуновениями с реки, я стал свидетелем удивительного открытия: на самом деле, ели и сосны, из которых по моему разумению должен был состоять весь лес вплоть до черных скал, оказались лишь прикрытием, непроницаемой вуалью для настоящего чуда. Сам того не заметив, я ступил на дорожку из мягкого красного мха, приятного для ступания по нему даже в солдатских башмаках. Дорожка следовала прямо, потом делала причудливый крюк и уходила в сторону, потому как ей мешал обрывистый берег. Но не в этом было дело.
Я завороженно шагал по алее из яблоневых деревьев с гибкими длинными ветвями, переплетавшимися в косы высоко над моей головой, что придавало дорожке сходство с гигантским проходом, своеобразным провожатым в мир чудес. Если бы не мой верный кацбальгер, сомневаюсь, что решился бы на такое путешествие. Клинок у бедра придал мне сил, а свет небесных тел – уверенности, что следующий мой шаг не станет прыжком в пропасть. Я отважно направился вперед, не забывая при этом изумленно оглядываться по сторонам.