Он вцепился в грудь ладонью и сжал ту.
- У твоей матери сиськи гораздо больше, - сказал он.
Он наблюдал за своим пальцем, следующим вдоль засохшего кровавого подтека вниз по груди, затем по животу, а затем исчезнувшим под скрещенными запястьями.
Небольшие порезы совсем ей не повредили.
Но они не смогли принести ему тех-же ощущений, что те порезы и удары, какие он наносил предыдущим жертвам.
Конечно, это убило их.
А Шарлин он хотел сохранить как можно дольше, и вдоволь насладиться ей за все это время. Насладиться предвкушением последнего, самого глубокого пореза.
Когда-нибудь он сделает его.
Может быть, даже сегодня.
- Я голоден, - сказал Альберт. - А как насчет тебя?
Шарлин ничего не ответила.
- Кажется я говорю с тобой, - сказал он. Протянув руку за ее подвешенные ноги, он схватился за вентиль горячей воды.
- Я не хочу есть, - сказала она едва различимым для слуха голосом.
Альберт отпустил ручку и скользнул пальцами по задней части ее бедра.
- Ты уже давно должна была проголодаться. Ты не ела ничего, кроме двух кусочков стейка вчера вечером. - Он улыбнулся. - Не то чтобы я виню тебя за это. Он и в самом деле был ужасен.
Она повернула голову и посмотрела на него.
- Ты неправильно его приготовил, - сказала она. Впервые с того момента, как она узнала о смерти матери, в ее голосе послышалась хоть какая-то живая нотка. - Ты все приготовил неправильно.
Он и сам уже думал об этом.
- Ты умеешь готовить? - Спросил он.
- Гораздо лучше, чем ты.
- Яичницу сделать сможешь?
- Смогу.
- Ладно.
Следующие несколько минут он провел, развязывая Шарлин.
Она не могла двигаться, поэтому он вытащил ее из ванны и подвел к унитазу.
Усевшись на сидение, она согнулась, опустила голову между колен, свесив к полу темно-рыжие волосы и прижавшись грудями к бедрам, и принялась растирать и массировать лодыжки.
Ожидая, пока она немного придет в себя, Альберт поглаживал ее по спине. Та была теплой. В нескольких местах кожа была покрыта корочкой запекшейся крови, вытекшей из открывшихся ночью порезов. Самые глубокие из них были перевязаны. Совсем старые, сделанные еще два дня назад уже покрылись толстой коростой и начинали заживать. Когда он с силой надавил на одну из таких ран на правой лопатке, все ее мышцы напряглись. Медленно, из открывшейся раны начала сочиться кровь, собираясь в большую каплю. Он окунул в нее палец и облизал его.
- Обожаю вкус крови, - сказал он.
Она ничего не ответила.
- Ладно, - сказал Альберт. - Время не ждет. - Он встал перед Шарлин, схватил ее под руки и поднял на унитазом. Затем прислонил спиной к стене. - Не шевелись, - сказал он.