И…
Плотину прорвало. Вулкан извергся. Воздушный шарик лопнул. Я как завела свою шарманку, так и не выключала ее, пока полностью не выговорилась и облегченно не выдохнула.
Фух.
Прям легче стало, честно.
— А может, наш Витаминчик того… — Анька тыкает пальцем в мое плечо, при этом как-то странно бровями играя.
— Свихнулся? Вот я тоже так подумала. Ну, не будет нормальный человек просто так на кого-то злиться. Я не в счет. Я чувствовала, что Суханов меня в будущем достанет, поэтому заранее начала на него бочку гнать.
— Я не про это. Может, влюблен в тебя. Хотя любить Немцову и свихнуться — слова-синонимы.
— Конечно влюблен. Наверно, еще в садике влюбился, когда мы на соседних горшках сидели. Или когда на дерево залез, сам слезть не смог, и я его спускала. Не-е-е, Витал меня полюбил, когда я его не сдала, что он за гаражами курил. — Стоп, что она там про синонимы говорила? Ладно, потом вспомню ей это.
— А может, когда ты ему на паре нос разбила, пытаясь на руки встать?
— Думай, что говоришь, тогда он уже от меня с ума сходил, раз даже в стенку за это не припечатал.
Над таким бредом не посмеяться — грех. Ну, какой там влюблен, я ж для него как сестра. Не более. Просто всё детство вместе, вот и решил включить режим защитника и отпугивателя.
Минут через пять, отдышавшись после взрыва хохота, мы проходили мимо столовой.
— Полин, давай зайдем, а? Я голодная, жуть. Последние тридцать минут на математика нашего косилась, от которого супом гороховым пахло.
— НЕТ! Я туда ни ногой. Хватит, сходила уже.
— Да ладно тебе. Суханова сейчас там точно не будет. А Цербер в лицо не успела запомнить. И ты ведь не хочешь, чтобы я прямо тут от голода в обморок бросилась? Я могу. Показать?
Видимо, судьба у меня такая, второй раз за день сюда приходить. Но это лучше, чем смотреть, как Алипатова пытается изобразить обморок, прикладывая ладонь ко лбу, и, будто в замедленной съемке, по стеночке скатывается на пол.
В общем, зажмурив глаза, нашла в себе силы переступить этот чертов порог.
— Деточка, скажу сразу, муки больше нет, но булочки остались, — говорит тетя Галя, которая за дверью стояла.
— Полиндра, — наклоняется ко мне Алипатова, пихая локтем в ребро. — Все-таки она тебя запомнила.
Стыдно-то как. Я ведь в кладовке насвинячила, а потом убежала оттуда, как курица от топора.
— Простите.
— Не извиняйся. — Женщина ставит свой поднос на свободный столик и внимательно осматривает меня с ног до головы. — Назар рассказал, что это он сделал. А зная его, я даже и не сомневалась с самого начала. Идите к стойке, пока всё не разобрали.