Ой, да без проблем. Я и чай налить могу. Как в кружку, так и на голову. По столу взглядом бегаю, а заварника-то нет.
— Воду пей, — повторно двигаю стакан к нему. Привередливый какой, поглядите-ка.
И пока я Алипатовой глазами объяснить пытаюсь, типа всё нормально. Мы с этим зубастым всегда так общаемся, можешь привыкать… Суханов все-таки умудряется наклониться ко мне, чтобы прям в ухо прошептать:
— Не ревнуй. Или ревнуй — это прикольно.
Че-го?
Во загнул, а. Какая ревность? Он, вообще, о чем? Ну, общается он с Анькой, подругой моей, да пусть общается. Мне-то что? Ничего. Я сама молчать хочу.
Ревную. Три ха-ха.
Тоже мне нарцисс облезлый. А главное, он ведь и правда так думает.
Чего удивляться? Парень-то с приветом.
Минут через пять Алипатова покинула нас, не удержавшись и подмигнув мне напоследок. Ничего, я промолчала. Помахала ей и отчего-то выдохнула. Теперь всё. Можно не сдерживаться.
— Никогда в жизни я тебя ревновать не буду, — говорю парню, зубами цокая. — Ни-ко-гда. Я тебе не Любаня.
— Наконец-то. Пантера вернулась. — Эй, он обрадовался, что я орать на него начала? Что он за человек? — Я уж думал, всё, не ту тигрицу на роль своей девушки нашел. Где боевой настрой? Где желание расчленить всех законами и добить книжками? Или ты передумала? Учти, я отказа не принимаю.
— Ну уж нет. Ты заплатишь за меня годовую аренду.
— Тогда улыбайся, что ли. Вот так… — и улыбку мне свою зубастую показывает. — Давай, давай.
Ладно, раз просит.
Мне не сложно.
Тем более улыбку Пеннивайза я люблю.
— Хватит, — парень отодвигается от меня и чуть ли не крестится. — Буду всем говорить, что полюбил тебя не за улыбку.
— А за что? — опять ляпаю не подумав.
Да мне совсем не интересно, что он там ответит.
Плевать.
Могу вообще уши закрыть и не слушать.
Чего молчит-то?
— За глаза — банально. Пусть будет нос. Пипка такая…
И пальцем своим мне в нос тыкает. Когда пирожные замешивали, там точно молоко использовали?
— А я тебя за…
— А ты меня просто полюбила за то, что я есть, — довольно говорит он, вставая со стула. — Пошли, креветос мой. Рассиделась ты здесь. Еще дел ого-го.
— Каких еще дел?
— Как каких? Корнеевы часто ко мне приезжают. Любаня может нагрянуть. Как я докажу всем, что с кем-то встречаюсь, если у меня на двери невидимая табличка висит «холостяцкая берлога»? Заедем к тебе, ты вещичек в пакет соберешь и у меня оставишь. И никаких бабушкинских пижам. Этого в моей квартире точно быть не должно.
Каких пижам? Но думаете, мне дали возможность спросить? Со стула подняли, шапку на голову натянули по самый нос, в куртку меня засунули и вперед толкнули. Мол, иди дорогая, я за тобой пойду.