– Извини, — потрескавшиеся от температуры губы слабо улыбнулись.
– Спи, потом придумаю, что ты мне должен.
Подождав еще минут десять, когда гость уснет, она снова закуталась в плед и удобнее устроилась на кресле. Звук сообщения в скайпе дошел до ее слуха издалека, когда сон вовсю вступал в свои права.
* * *
– …Глубоко вздохнул и не дышишь. Так, хорошо. Садись. Рот отрыл, скажи: «А». Вот молодец. Ложись, — мама получала удовольствие.
Больной папа, да и сын, это были вечно ноющие и причитающие пациенты. Тут же Виктор, что себя чувствовал неуверенно из-за доставленных неудобств, да и перед родителями девушки не смел ослушаться.
– Ну что, будем лечить, домой не отпущу, пока температура не спадет. Нечего по сырости сейчас ходить.
– Извините за беспокойство. Неудобно вышло, – Инна заметила, как всегда уверенный в себе Колдун виновато отводит глаза.
– Неудобно штаны через голову надевать, остальное переживем. Так, пока лежи, лучше спи. Через полчаса будет завтрак, – улыбнулась мама, ей гость определенно нравился.
– Извините...
– Ну что ты заладил, извините, извините...
– Простите, просто нас так и не представили друг другу, – растерянно произнес Виктор, и все замолчали.
И правда, никто и не вспомнил, что официально их не знакомили, от этого гость чувствовал себя еще неуютнее.
– Ой, – первой пришла в себя Ведьма. – Мам, это Виктор. Виктор — это моя мама, Полина Сергеевна, – и вновь тишина, а потом дружный смех.
– Вот и познакомились, отдыхай. Инна, развлекай гостя, приготовлю – позову, – с этими словами она вышла из комнаты.
– Веселая у тебя мама, – тихо сказал все еще смущенный Колдун. – Мне нравится.
– О, ты еще с папой не познакомился, – заговорщицки заговорила девушка, – он еще веселее...
* * *
– Я сам поем, когда захочу.
Виктор как мог упирался, глядя на манку в тарелке. Он с детства ее не любил, а тут его заставляли насильно. Кажется, попал в ад, угораздило же.
– Ешь, я сказала! Мама велела все съесть! – Инна нагло уселась рядом и, кажется, была решительно настроена кормить его с ложечки.
– Я не хочу, — тут он, конечно, врал.
Желудок требовал, но горло болело так, что можно и потерпеть. Особенно если это манка.
– Кто тебя спрашивать будет? – девушка все-таки схватила ложку и поднесла к его рту. – Ну-ка! Открой рот!
Колдун замотал головой. Отчего она тут же наполнилась звоном и болью.
– Виктор!
– Не заставишь, я манку и в детстве не ел, – проговорил Колдун сквозь зубы.
– Еще как заставлю, а ну сказал: «А».
– Не-а, — снова запротестовал он.
– Не будешь есть, больше не буду с тобой танцевать, – нахохлилась миниатюрная девушка, грозно сверля его взглядом.