Он все еще чувствовал некоторую тоску всякий раз, когда думал о своих годах попыток уговорить себя пойти на такой риск. Однако прошедшие десятилетия в значительной степени убрали его сожаление, и, следовательно, он не очень часто думал о тех днях. Для Морри Гольдмана все могло сложиться гораздо хуже. Он сделал себе комфортную жизнь, занимаясь тем, что любил, и сделал карьеру, прославляя свой любимый жанр кино.
Спустя все эти годы "Театр Шока" оставался самой популярной программой местного производства на 39-м канале. Таким образом, он не был слишком обеспокоен, когда его вызвали в офис начальника станции в конце финального сегмента "Адского мотеля". Его единственной заботой в тот момент был фактор времени. Дорога от него до офиса Грега МакРиди займет несколько минут, затем, конечно, ему потребуется еще несколько минут, чтобы вернуться на съемочную площадку после завершения встречи. Даже не принимая во внимание продолжительность встречи, он урезал бы ее, чтобы вернуться вовремя, чтобы сделать вступительный сегмент для "Видеодрома".
Первым его побуждением было отклонить приглашение. Никакая встреча с менеджером станции не может быть достаточно короткой, чтобы можно было вовремя вернуться на съемочную площадку.
- Возможно, мистер МакРиди забыл, - сказал он молодому практиканту, которого послали за ним. - Сегодня Хэллоуин, и я нахожусь в разгаре проведения марафона ужасов на весь день, как и каждый год на протяжении десятилетий. Я не уверен, как событие такого масштаба могло ускользнуть из его головы, но это должно быть так, потому что в противном случае он наверняка знал бы, что у меня не будет возможности посетить его офис, пока не закончится марафон. Объясните это мистеру МакРиди и передайте мои извинения.
Долговязый стажер был худым и выглядел голодным. Его выдающееся адамово яблоко было одним из самых выдающихся, которые когда-либо видел Гольдман. В этом было что-то почти гротескное. Особенно это было заметно, когда молодой человек нервничал.
Как сейчас.
- Я просто не могу этого сделать, мистер Гольдман. Мистер МакРиди сказал мне не принимать "нет" в качестве ответа, - лицо стажера было красным, и он говорил в более высоком регистре, чем обычно, трепетным тоном, который раздражал уши Гольдмана. - Он знает, что марафон все еще продолжается, и сказал, что это не имеет значения. Прошу учесть, что это его слова, а не мои. Простите, мистер Гольдман, но вам действительно нужно идти.
Гольдман нахмурился.
- Господи Иисусе. Что такого важного произошло, что он должен меня видеть прямо сейчас?