Но намек Шереметьева не поняла бы только дура. Он тоже будет танцевать. Со мной! И ради этого я потерплю и Тимура, и любого другого, с кем придется за вечер танцевать.
Теперь и танец Алекса с Дашкой не казался странным или каким-то революционным. Ясно же, что ради Шереметьева Алекс перетанцует всех студенток академии!
Лишь бы Дашу это не подкосило.
— Нас с тобой помолвили. Поздравляю.
— Ч-что? — от заявления Тимура я чуть не лишилась речи.
— Тебя принуждают к отношениям со мной, — тупо повторил он. — Сначала я возмутился. Это же средневековье какое-то. Но, родители настояли, я к тебе пригляделся и в итоге дал Алиске отставку.
— Когда? Как давно? До вашего разрыва, получается?
— Как ты приехала в академию, мои позвонили и приказали подружиться с тобой. Про брачный договор сказали недавно. Наши семьи заключили соглашение, Кать. Теперь нет смысла бегать от меня или от моего члена. Рано или поздно я все равно тебя буду иметь сколько хочу и как хочу.
Но ведь он может врать мне! Придумал про соглашение, чтобы подкатить. Только не на ту нарвался!
— Бред, — я отдернула руки, заставив его только крепче обнять меня. — Я никогда не выйду за тебя замуж.
— Не глупи. У нас нет выбора. Предки уже все продумали.
Я прикусила губу и ничего не почувствовала. Я всю жизнь знала, что так и будет. Что меня продадут не спросив. Я всего лишь оттягивала время и пыталась избежать этой участи.
Если я порву все связи и уйду от семьи, Тимуру найдут новую девственницу на заклание.
— Мне жаль.
— Мне — нет. Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Напористая и независимая, но я смогу все исправить, когда мы поженимся.
Я наконец вырвалась из его душных объятий.
— Еще чего! — жар прилил к щекам, меня колбасило, но сдаваться я не собиралась. — Думаешь, меня сунули в эту академию исключительно, чтобы познакомить с тобой?
Я усмехнулась, скептически осматривая женишка.
— Сотни парней прошли через меня, я отсосала их члены и поимела каждого. Ни один не смог меня исправить, — воодушевленно врала я. — И не пытался. Им нравилось все, что я им позволяла делать с собой!
— Заткнись! — зашипел Тимур, подскочил ко мне и рванул лиф.
Я услышала как затрещала ткань. Не успела прикрыться руками, как порванный лиф разошелся, обнажив мою грудь, которая держалась исключительно на корсете платья.
— Шлюха! — заорал Тимур в наступившей тишине, когда все танцующие остановились и уставились на нас.
Он замахнулся, но я была на взводе, что даже не подумала отступить.
И тут передо мной вырос Шереметьев, загораживая от удара Тимура. Я была так рада, что он здесь.