Тем временем наш раненый гость смазал пугач, и он все-таки заработал. Ну что ж, попробуем так. Я начинаю забрасывать в клетку кусочки нарезанного яблока. Они столь малы, что выносить каждый из них наружу обезьяне не захочется. Бамбу и не выносит их, но, подбирая кусочки одной рукой, другой держится за дверь. Вот теперь надо действовать, если вообще хочешь надеяться на какой-нибудь результат. Я захожу в комнату и наступаю на Бамбу, держа наготове палку. Его лицо искажается, превращаясь в злобную маску, он начинает раскачивать дверь своей клетки взад и вперед. Тогда я поднимаю пугач и стреляю ему прямо в лицо. Он пугается, отскакивает назад, но все еще не сдается, а собирается на меня напасть. Еще один выстрел — и он наконец отпускает дверь, а я тут же ее запираю и навешиваю сверху висячий замок. Уф-ф!
Только теперь я вспоминаю об Ове, а она уже бежит ко мне, приветливо смеясь всем лицом, и обнимает меня. Наконец мы можем праздновать победу, а нашим гостям уже пора идти домой. Они впервые у нас в доме, но успели ознакомиться только с передней и лестницей в подвал. Мокрые и запачканные с головы до ног, а муж еще вдобавок с разбитым носом, они отправляются восвояси. Вот так им повезло.
Мы же с женой падаем без чувств в кресла и еще долго не можем прийти в себя. Мы ужасно боялись за маленькую Муши! Ведь взрослый самец-шимпанзе — очень опасное животное. Так, в Мюнхенском зоопарке жил один шимпанзе по кличке Юлиус, очень злобный и вспыльчивый. Когда он однажды удрал из клетки, только ручному слону удалось его загнать обратно. Одна из жен Юлиуса родила детеныша, и ее оставили вместе с ним в одном помещении. Юлиус проявлял себя долгое время как заботливый и нежный папаша. Черное «лесное страшилище» ласково брало малютку в свои огромные лапищи и даже помогало ему при его первых шагах по земле. Но однажды, когда он играл с малышом, мамаша потребовала его отдать. А он не пожелал. Маленькая семейная неурядица перешла в потасовку, и на Юлиуса накатил приступ необузданной злобы, характерной для половозрелых самцов. Он швырнул своего детеныша изо всех сил об стенку, и тот через два дня скончался из-за перелома основания черепа.
К чему самцам-шимпанзе эти приступы бешенства? А ведь в них есть определенный смысл: они должны способствовать тому, чтобы держать свое окружение в страхе. И они действительно этому способствуют! На воле, в местах их естественного обитания, самки с детенышами в таких случаях спасаются, залезая высоко в кроны деревьев, на более тонкие ветви, туда, где тяжеловесные самцы их не в состоянии преследовать. Наша Ова обычно залезает в такие моменты вверх по решетке и, скорчившись, висит там в каком-нибудь углу, вопя от страха душераздирающим голосом. Чаще всего Бамбу тогда беснуется внизу, не обращая на нее никакого внимания.