- Дашенька… не сдавайся… Максим… он тебя любит… и Дарьяша… - шепчет нянюшка заплетающимся языком, пока я устраиваю ее как надо, чуть приподняв голову, подкладывая сумочку.
- Тише, ничего не говорите. Разберемся с Максом.
Успокаиваю ребенка взглядом, сжимая ее ручонку. Шепчу, чтобы не плакала, что все будет хорошо. Молюсь, чтобы коллеги приехали быстрее.
Два часа пролетели как минута, пока приехали врачи, довезли Нину Андреевну до клиники, решили вопрос с документами и оплатой лечения, дождались вестей из реанимации, уже наступил вечер и зажглись фонари.
- Папа снова будет ругаться, - жмется ко мне Дарьяша, когда ждем врача, и у меня сердце в страхе сжимается. Он меня убьет!
Второй раз за день роюсь в сумочке в поисках мобильника, и когда достаю его, то понимаю – он полностью разряжен и Максу не позвонить. И уйти пока не могу, чтобы отвезти Дарьяну домой. Он уже потерял ее, представляю, что думает сейчас, и не удивлюсь, если полиция скоро меня отыщет.
- Ничего, сейчас узнаем про няню, и поедем домой…
- А ты снова у нас останешься? Ты меня больше не бросишь? – жалостливый взгляд жжет мою душу, и пообещать ничего не могу, только прижимаю малышку к себе крепче и целую в ароматную макушку. – А баба Нина не умрет? Как Джилли?
- Ну что ты, маленькая… врачи успели вовремя, ее обязательно вылечат.
- Да, вылечим твою бабушку, - раздается рядом, мы обе подскакиваем. – Пациентка в сознании, если будет улучшение, то завтра переведем в палату и ты, малышка, сможешь навестить свою бабулю.
Доктор улыбается, и это хороший знак, уж мне ли не знать. После хороших новостей тороплюсь домой на такси, надо зарядить телефон и позвонить Максиму, сказать, что Дарьяна у меня, с ума сходит, наверное. До его дома очень далеко, пусть сам приедет.
И он приехал. Вернее, ждал у моего подъезда, вместе с Розой, которая показывала мне кулак, ей я тоже не позвонила же, снова пропала на полдня.
- Еще раз подойдешь к моей дочери, я тебя уничтожу, - орет разъяренный папашка, не слушая ни моих оправданий, ни криков дочери, тащит ее в машину. – Близко чтобы не подходила!
Я ничего не могу сделать, только смотреть вслед черной иномарке, глотая слезы. Вот теперь я почувствовала отчаяние, и ведь ни в чем не виновата.
- Ну как, теперь лапки сложила? – издевается подруга, зевая в кулак. – Сама не спала и мне не дала выспаться, шоркалась по комнатам всю ночь, хлюпала.
- Не спалось мне, - оправдываюсь, выкладывая почти всю яичницу на тарелку Розе, оставляя немного себе.
Аппетита нет, но нет и сил, не хватало упасть в обморок, сегодня анализы сдавать. Но я и эту малую часть отодвигаю от себя, вспомнив, что завтракать нельзя. Глотаю только чай без сахара, прокручивая в голове как Макс увозит рыдающую Дарьяшу. Всю ночь видела это, не уходило из памяти. А если у меня не получится убедить Нечаева воспитывать вместе дочь?