Что уж тут говорить, если перед посадкой в самолет Вася каждый раз твердил Ефимову:
– Если что-нибудь случится, я тебя лично застрелю!
«Ведь он был очень строгий и требовательный начальник, обращал внимание на любую мелочь… Но тяжелей всего было не это, изматывала огромная нагрузка, которую я постоянно испытывал. Ведь помимо личного самолета Сталина я отвечал за техническое состояние целой эскадрильи. От постоянного перенапряжения у меня возникли проблемы со здоровьем, врачи ставили диагноз “нервное истощение 2-й степени” и стали настаивать на отдыхе. Когда я пошел к командиру с выписанной справкой, Василий Сталин разговаривал со мной, держа руку на пистолете, называл симулянтом…»
Петр Яковлевич Пивкин служил техником в одной эскадрилье с А. Мересьевым и в дивизии, которой командовал сам Василий Сталин. Целых пять раз Петру Яковлевичу доводилось встречаться с полковником Сталиным. Об этом он рассказал М. Ишенину: «Один раз – вплотную, когда докладывал ему, будучи дежурным по полку. Ничего особенного: среднего роста, щуплый, ноги худые, волосы рыжеватые, в лице почти ничего грузинского нет.
В дивизии Василий Сталин имел славу бабника и большого любителя выпить. Ну а выпив, начинал куражиться. В 44-м, когда стояли под Шауляем, летчики ужинали в полковой столовой, когда распахнулась дверь и вошел Василий Сталин. Китель нараспашку, да и по всему видно, что здорово поддамши. Вообще-то, в такой ситуации дежурный или старший офицер должен подать команду “смирно”, но тут как-то все растерялись. Сидят, продолжают прием пищи. Комдив обвел всех тяжелым взглядом и рявкнул: “Встать!” Опять никакой реакции: боевым офицерам пьяные команды выполнять как-то не с руки. Когда после второго крика: “Встать!” (с добавлением хорошей порции матерщины) все остались на своих местах, Сталин достал из кобуры свой “вальтер” и влепил пулю в потолок. Тут уж летчики решили не искушать судьбу и вышли на улицу.
Как оказалось, приехал он тогда за красивой молодой поварихой. Водился за ним такой грех: увидит где-нибудь симпатичную мордашку и либо сам за ней едет, либо машину посылает. Погуляет с новой подругой суток трое и обратно доставляет.
На шауляйском аэродроме взлетная полоса была земляная, так что ее время от времени утрамбовывали дорожным катком. А рядом с летным полем большое шоссе проходило. Машины по нему сплошным потоком к фронту шли: и днем, и ночью рев моторов не стихал. То ли Сталину этот шум надоел, то ли просто пьяная дурь в голову ударила. Выгнал он этот каток на шоссе, развернул поперек дороги, встал на него во весь рост и заявил: