«Ты пишешь, что в Москве зима. Погода, действительно, гадкая, и она здорово бьет по моему легкому. Я эту погоду чувствую теперь, как барометр и барограф, по легкому и ноге. Но грачи прилетели, голуби воркуют вовсю, так что весна свое возьмет. Весна…»
«Линок! “Ревизора” ты разревизируй, как полагается. Желаю тебе в этом деле успеха. Мне думается, что попасть на кинокартину (может быть, ее показывают в “повторном фильме”) или постановку было бы очень полезно. Но смотри сама, быть может, это противоречит методе вашего школьного совета. Хотя когда мы учились, то так называемые культпоходы по проходимым темам процветали и, на мой взгляд, были очень полезны. Но все идет. Все изменяется, и то, что было хорошо вчера, может быть, сегодня не рекомендуется? Во всяком случае, желаю тебе успеха – ни пуха ни пера!»
«Хозяюшка! Надо как-то устроить встречу мамке дома. О вокзале мы с тобой уже договорились, а дома? Дома надо, по-моему, сделать так:
1. Навести такой блеск, чтобы у нее в глазах зарябило от чистоты.
2. Накрыть (приготовить заранее – ведь с вокзала вы вместе приедете) стол на 4 персоны: бабушка, мамка, ты и поставь мой прибор. Хоть меня и нет с вами, но пусть прибор стоит, как будто и я с вами. Конечно, никаких сверхъестественных яств не будет, но обыкновенный обед или ужин с такой сервировкой напомнит о другом мае, и, мне думается, это будет приятно мамке».
«Полянскому – о прекращении брака.
Виктор Семенович!
Надо сходить в суд. Попросить поднять архив и переслать мне копию решения о разводе с Е. Тимошенко. Ты знаешь адрес и кто был председателем. Не поленись и сделай быстренько. Полученное запечатай в конверт на мое имя и передай К. Васильевой, а она передаст мне.
Если архив похерен или будет какая-либо неувязка и ты не получишь копию решения суда (что было бы очень печально. Надо постараться и получить), то пришли мне справку – сам вспомни: когда и кто председательствовал, а я тогда официально запрошу через соответствующих людей, но это делать не хочется. Самое лучшее – если бы ты прислал копию приговора.
До скорой встречи.
В. Сталин».
«Ты спрашиваешь: “Как у тебя дела, пиши”. Слухаюсь, ваш, бродь!..
Дела идут, контора пишет, а касса деньги выдает.
Все по-старому, мать. Однотонная жизнь и дела. Единственное, что спасает, – это работа. Без работы просто извелся бы. Держусь, стараюсь бодриться и не показывать вида, как мне тяжело находиться вместе с действительной сволочью (в полном смысле этого слова). Единственные, правда, очень непродолжительные, беседы с Давидом Ивановичем и еще более редкие с Тимофеем Миновичем – это единственные случаи, когда разговариваю с людьми. Остальные – сама понимаешь… Какие у меня могут быть с ними общие интересы, а следовательно, и разговоры».