Любви все звания покорны. Военно-полевые романы (Смыслов) - страница 49

Петр Семенович Исаев – Петька – у Чапаева занимался вопросами связи. Был начальником связи бригады, командиром батальона связи, помощником начальника связи дивизии. Через год после смерти своего командира он застрелился. Его красивая жена не смогла пережить позора после выхода фильма «Чапаев», где киношный Петька «крутит» роман с пулеметчицей. Несмотря на уговоры близких, она повесилась. Их дочь не смогла оправиться после смерти матери и тоже вскоре умерла. Их сын до самой своей смерти ненавидел все, что было связано с именем Чапаева.


P.S. Только так и рушатся устоявшиеся десятилетиями мифы. И только после этого, вглядываясь в прошлое, мы начинаем понимать, что и там были люди точно такие же, как и сейчас. Просто за годы изменились лица, одежда, но, увы, не сам человек.

Женщины маршала Тухачевского

«Вообще чувствовал себя с женщинами лучше»

12 июля 1914 года перворазрядный юнкер Александровского военного училища, получивший по военным знаниям не менее 11 баллов, а по общеобразовательным предметам не менее 9, был произведен в чин подпоручика гвардейской пехоты.

Его первым местом службы был определен лейб-гвардии Семеновский полк. Оставались позади два года учебы, как последние годы его беззаботной юности. Весьма самонадеянному и стройному юноше (со слов известного музыканта Л. Сабанеева) впереди виделась блестящая карьера, ведь и он сам чувствовал себя рожденным для великих дел.

После двухнедельного пребывания в лагерях на Ходынке состоялся долгожданный выпуск. Великий русский писатель А. И. Куприн, также выпускник Александровского училища, в своем прекрасном романе «Юнкера» описал то, что было знакомо будущему красному маршалу: «В семь часов сделали перекличку. Батальонный командир отдал приказание надеть юнкерам парадную форму. В восемь часов юнкеров напоили чаем с булками с сыром, после чего Артабалевский приказал батальону построиться в двухвзводную колонну, оркестр – впереди знаменной роты и скомандовал:

– Шагом марш.

Утро было нежаркое и непыльное. Быстрый крупный дождь, пролившийся перед зарею, прибил землю: идти будет ловко и нетрудно. Как красиво, резво и вызывающе понеслись кверху звуки знакомого марша “Под двуглавым орлом”, радостно было под эту гордую музыку выступать широким, упругим шагом, крепко припечатывая ступни. Милым показалось вдруг огромное Ходынское поле, обильно политое за лагерное время юнкерским потом. Перед беговым ипподромом батальон сделал пятиминутный привал – пройденная верста была как бы той проминкой, которую делают рысаки перед заездом. Все оправились и туже подтянули ремни, расправили складки, выровняли груди и опять – шагом марш – вступили в первую улицу Москвы под мужественное ликование ярко-медных труб…»