Ульрих: Когда прибыли в Керчь?
Кулик: Днем 12 ноября.
Артемьев: Когда улетел «Дуглас» из Краснодара?
Кулик: Я сейчас не помню точно. Он вскоре сел из-за неисправности на Кубани.
Щаденко: До Краснодара могли долететь, а почему не могли лететь дальше сами и не посылать самолет с продуктами за женой?
Кулик: Я прошу этот вопрос увязывать с общим вопросом.
Щаденко: Почему вы считали, что самолет был годен для полета до Свердловска, когда сами здесь же сказали, что он был неисправен?
Кулик: Погода была нелетная.
Ульрих: Когда точно прибыли в Керчь 12 ноября?
Кулик: Во второй половине дня.
Ульрих: Сколько пробыли в Керчи?
Кулик: Около трех часов.
Ульрих: Как добрались с Тамани до Керчи?
Кулик: Я никому не сказал и выехал на катере. Меня могли потопить самолеты противника.
Щаденко: Вы же ехали на быстроходном катере. Как же могли попасть в него с самолета?
Кулик: Нет, могли попасть.
Щаденко: А немцы разве не знали, что это едет именно Кулик?
Кулик: В Керченской бухте я ехал под обстрелом с обеих сторон».
Дальше разговор идет о работе Кулика в Керчи и о его отъезде в Тамань. После многочисленных вопросов и сорокаминутного перерыва генерал Артемьев снова возвращается к вопросу о том, как долго Кулик добирался до Керчи:
«Артемьев: Какое расстояние от Краснодара до Керчи?
Кулик: Километров двести с лишним.
Артемьев: А потратили больше двух суток?
Кулик: Дорога была просто непроходимая. Машины пришлось бросать. Тягачами вытягивали.
Артемьев: В Тамани зачем задержались?
Кулик: Там я сознательно остался для организации обороны».
Парадокс ситуации с самолетом заключается в том, что Кулик сначала сказал о его неисправности, а чуть позже признался, что отправил его в Свердловск вместе с адъютантом и продовольствием. То есть, вместо того чтобы выполнить приказ Верховного Маршал Советского Союза выезжает на машине и добирается до Керчи целых два дня, а самолет, на котором он бы долетел до города менее чем за час, отправляет к семье. При этом в Керчи льется кровь, гибнут люди, идет страшная война не на жизнь, а насмерть. В стране разруха, люди банально голодают. И не только в тылу. Но маршала больше всего интересует забота о своей молодой жене, находящейся на маршальском пайке, которой всего-то девятнадцать лет. Безусловно, беспокоит Кулика и собственный желудок. И вот личные, животные интересы он ставит выше приказа, выше присяги, выше защиты родины! Ему, мягко говоря, наплевать, что происходит в Керчи. Он для себя все давно решил. Потому что он маршал, ему можно все!
Старший адъютант маршала Кулика подполковник Г. А. Валюшкин даст следователю по этому вопросу такие объяснения: