Когда ты произносишь это вслух, воспоминания словно обретают форму, становятся еще более гнетущими.
А он как будто это понимал. Поднялся на локтях, аккуратно, не касаясь меня, перелег на другую сторону кровати, оказавшись позади, и притянул к себе. Теперь я лежала в плотном кольце его объятий и смотрела в большое окно, из которого открывался потрясающий вид на озеро, сиявшее миллионами крошечных ледяных звездочек.
— Родители сперва посмеивались над моими слишком грандиозными для ребенка планами, но годы шли, усиливалась моя ненависть к этому городу, и они стали воспринимать меня всерьез. Мама и папа ни разу даже и не подумали остудить мой пыл, наоборот, радовались, когда я побеждала на очередной олимпиаде, с удовольствием слушали бесконечные рассказы о каком-нибудь новом столичном вузе. Они поддерживали меня. Всегда и во всем поддерживали. Всегда…
Наверное, это хорошо, что Илья сейчас не видел моего лица. Жалкое зрелище, в котором виновата я и только я.
— Они были рады. — продолжила, пока могла. — Рады, когда я поступила на бюджет. Столица, престижный ВУЗ, миллион перспектив, если я буду стараться… А я, я только и думала, что вот он, мой шанс сбежать. Я дождалась! Я, наверное, мнение родителей тогда бы и не послушала, будь они против. Я их любила, очень любила. Я их и сейчас люблю. У любви, если это настоящая любовь, не существует прошедшего времени.
Я вновь прервалась, словно провалившись в прошлое, вновь испытав ощущения, которые хотелось забыть.
— Знаешь, это все бред, когда говорят, что большие города не сносят крышу. По крайней мере, в моем случае. Желание выбраться из глубинки у меня было совершенно не здоровым. Не желание, мания. Последние недели здесь были похожи на каторгу, раздражало решительно все. Люди, завод, на котором родители торчали с утра до вечера, из новостей только и разговоры о чьей-то родившей кошке или плохих семенах, которые не хотят всходить. Я была счастлива, когда села в автобус и покинула это ненавистное место. А дальше… Настоящая эйфория, огромный город, множество людей, миллион возможностей. Я влюбилась в столицу, практически сразу привыкнув к ее бешеному ритму, как будто восемнадцать лет назад вселенная совершила ошибку, перепутав город, в котором я должна была родиться.
Усмешка в конце фразы вышла совсем не веселой. Рассказывать о прошлом было противно. Противно в первую очередь от самой себя.
— Я возвращалась домой только по большим праздникам, а потом бежала, сломя голову, назад, в столицу. После третьего курса мне впервые предложили попробовать поработать по профессии. Это была уже не просто подработка, которая позволяла содержать себя, не прося денег у родителей. Я осознала, что у меня есть реальные перспективы. Это была новая волна эйфории. Я стала еще усердней учиться, все реже приезжать к родителям, чаще просто звонила. Тогда у меня появилась идея — перевезти их к себе.