А еще, вероятно, она воспримет мои действия как жалость. А жалость и сочувствие ей совсем не нужны. Хотя не так. Подсознательно она их ждет, ждет, чтобы оттолкнуть меня. Даже смотрит сейчас с вызовом, всем своим видом давая понять, что уже готова прочитать в моем взгляде отвращение.
Кем она уже успела себя окрестить? Эгоисткой? Убийцей?
Я понимал еще до того, как услышал ее историю, что есть проблема, но даже предположить не мог, что она окажется такого масштаба.
Милая девушка, такая умная и такая глупая одновременно. Все эти годы она винила себя в том, чего не совершала и не придумала ничего лучше, чем устроить себе наказание. Замуровать себя в городе, который ненавидела всем сердцем, который давно переросла, пойти работать туда, где трудились ее родители. И как ее еще не раздавила тяжесть воспоминаний?
Я смотрю ей в глаза и вижу уверенность. Она уже приняла решение, поставила крест на своем будущем, запретила себе быть счастливой. Только вот она одного не учла — в принятии решения, касающегося двух людей, участие принимать должны оба. Мое мнение она не знала.
А мнения у нас были разными.
Именно поэтому, не в силах больше держаться, я обнимаю ее. Аккуратно, едва касаясь подушечками пальцев, провожу по спине. Я сейчас реально боюсь ее спугнуть.
Сама же Аня выглядит совсем ошарашенной. Она за те секунды, которые мы провели в тишине, уже успела нарисовать себе картину будущего — я уезжаю, она остается. Возможно, там были даже ругань и увольнение. Я даже размышлять на эту тему не хочу.
Уверенность тухнет. Сперва она смотрит на меня с испугом, затем испуг сменяется удивлением. Ну же, Аня, позволь себе, отпусти себя! Я отлично понимаю, что это даже не начало пути для того, чтобы вернуть ей любовь и уважение к себе, это так — короткий взгляд. Но взгляд в нужную сторону, именно он ей сейчас нужен.
Тянутся секунды, которые напоминают вечность. Я никогда раньше не заморачивался на тему красивых фраз о бесконечных мгновениях, но, черт возьми, сейчас это промедление, которое нужно для того, чтобы Аня приняла решение, сводит с ума.
Реально же из последних сил держусь. До одури хочется вытрясти из нее все ужасы прошлого, но так нельзя. Только плавно, только медленно, только так, чтобы она понимала, что может отпустить. Это ей нужно, это нужно мне, потому что иначе никак. Иначе действительно никакого будущего. Только болота из воспоминаний и ни единой надежды на счастье.
Именно поэтому я и терплю, продолжаю нежно поглаживать бархатистую кожу девушки, поднимаюсь ладонью выше, провожу пальцами по волосам, очерчиваю контуры скул, и она, наконец, сдается. Прикрывает глаза и тянется за моей рукой.